Подняв голову, Арсений увидел как привязывают к лошади веревку. Верный и преданный слуга Щукина, этот отъявленный бандит Степан Сальников затянул большой узел на чересседельнике, а второй конец веревки предназначался ему, Арсению Бабочкину.

«Вот и всё, настал мой час, наверное, пришло время попрощаться со своей жизнь» – подумал Сенька. Он прекрасно понимал, что такого испытания он не выдержит.

Его немного подташнивало, кружилась голова, в ногах чувствовалась слабость, но главное, он ощущал беспомощность, безнадёжность. Казалось смерть медленно приближается к нему, она бродит где-то рядом, а может смотрит ему в глаза ожидая последние минуты, чтобы всё покрылось тьмой и вечной тишиной в этом Богом данным мире. Только в Бога он не верил, ведь его брат Василий был коммунистом и Сенька брал с него пример, хотел быть похожим на него, стать таким же борцом за советскую власть и до последнего сражаться с белогвардейцами.

Вдруг настала суета, все куда-то заспешили, забегали, солдаты стали громко переговариваться между собой. Щукина рядом не было, только его люди мелькали перед глазами.

Мимо сарая тащили пулемёт, послышались громкие команды:

– Завьялов!

– Слушаю ваше благородие, – следом раздался громкий ответ.

– Возьмёшь несколько человек и пройдешь вдоль огородов, ближе к речке, понял!?

– Слушаюсь ваше благородие!

– Эй, Сотников!

– Я ваше благородие!

– А ты со своими людьми выдвигайся навстречу, прямо по дороге, понял!?

– Так точно ваше благородие, будет исполнено ваше благородие, – отрапортовал второй.

Арсений поднял голову и осмотрелся, вокруг никого не было.

«Красные» – Пронеслась мысль в его голове. «Красные, в деревне красные, это спасение». – Ещё раз подумал Сенька.

И действительно, на какое-то время он остался один без надзора, это было его спасение, шанс.

Он подошел к открытой двери и еще раз осмотрелся вокруг, рядом никого не было.

Если быстро перебежать дорогу к соседнему дому, а там по огородам и к реке. Вдоль местной речушки росли высокие кустарники, там можно спрятаться и отсидеться, а потом, когда стемнеет, есть шанс сбежать из деревни, ведь около села начинались посадки, а там полями, оврагами и ищи свещи, – промелькнула мысль в его голове.

Он осторожно вышел из старого сарая, снова осмотрелся. Рядом никого не было, только метров за двести, триста от него, несколько человек второпях грузили повозку, вдалеке по проселочной дороге поднимая пыль, быстро удалялись несколько подвод. Они очень спешили и погоняли лошадей что-то выкрикивая вслед.

Арсений быстро перебежал дорогу и оказался у дома, который стоял напротив. Этот дом принадлежал Севостьяну хромому, старому солдату. Там он жил один, родственников у него не было, с людьми общаться не любил, на улицу выходил редко. Старые ранения его мучали ещё с первой мировой, а теперь вот и старость подошла.

Калитка совсем не закрывалась, она валялась рядом с ветхим забором, а в саду всё давно заросло высокой травой.

Сенька быстро подбежал к сломанной калитке, но попасть в заброшенный сад так и не успел. Кто-то окликнул его по имени, причем сказано было громко и чётко.

– Эй, Арсений!

Сенька остановился, голос показался ему знакомый, он где-то его слышал, причём совсем недавно, а когда повернулся, то увидел Степана Сальникова, в руках он держал направленный на него обрез.

– Ты куда собрался-то, а?

Парень оцепенел, он не мог пошевелиться, его как будто сковали невидимыми толстыми прутьями.

– Что, язык проглотил? Куда путь-то держишь, не к братцу своему Василию в красную армию?

– Отпустил бы ты меня, дядя Степан, – еле слышно проговорил испуганный мальчишка.