– Ты же знаешь, что он унаследовал нашу кровь и когда-нибудь настанет день когда он обратится. – произнёс тесть, глядя на зятя.

– Да, знаю. – ответил Дмитрий, и в его голосе прозвучала усталость, словно он тащил на себе груз, слишком тяжелый для одного человека. – Но разве это меняет что-нибудь? Вальдемар – все ещё наш Вальдемар. – Василий Иванович покачал головой, взгляд его был печален было видно, что он этому не рад.

– Я знаю, что ты хочешь верить, что все будет иначе. Но мы, Дмитрий, мы другие. И он тоже станет другим. Это неизбежно. – старик потер свое гладковыбритое лицо и выдохнул.

– Но может быть, не обязательно? Может быть, есть способ… – прошептал Дмитрий, словно боясь нарушить тишину, укрывающую их от жестокой правды. Он не договорил. Его глаза устремились в дальний угол комнаты, где стояла старинная шкатулка, унаследованная Вове от матери. В ней хранились старые письма, фотографии и загадочный амулет, который мог стать последней надеждой для его сына.

– Нам не избежать судьбы, Дмитрий. – сказал Василий Иванович, положив руку на плечо зятя.

– Не избежать? – Дмитрий сжал кулаки, глядя на шкатулку. – Ты уверен? Всегда ли все было так, как предначертано? Ведь и ты сам говорил, что у судьбы есть свои странности, свои игры… – Василий Иванович вздохнул. Его взгляд был грустным, но в глазах читалась твердая уверенность в своих действиях.

– Судьба – это река, Дмитрий. Быстрый поток, который несет нас к неизбежному. Но даже в этой реке есть пороги, мели, где течение слабеет. Там мы можем задержаться, передохнуть… Амулет может стать таким порогом, может дать нам время… Но не более того. Рано или поздно его внутренний зверь обретёт свободу и вопрос в том, сможет ли Вова его покорить или зверь овладеет им. Сейчас я знаю лишь одного оборотня, что слабо контролирует себя и баланс волка с человеком нарушен в сторону волка – это Ульф Мёрке. – Василий поднялся и подошел к камину, где лежала та самая шкатулка его дочери, кидая грустный и тяжелый взгляд.

– И во сколько он обратится? – спросил Дима у своего тестя, смотря в даль.

– Я не знаю, у всех по разному от 7 лет и до 45+. Анна обратилась в 14, я обратился в 19, ее мать Римма в 23, мой отец в 9. Тут уж не угадаешь. – ответил он поглаживая пальцем шкатулку.

– То есть это случится в любой момент и что мне с ним тогда делать, как вести себя? – не унимался Дима и стал вышагивать по залу.

– Первые разы приковывать его цепями и быть рядом, чтобы он никого не убил. – Василий открыл шкатулку и начал рассматривать её.

– А если он обратиться не дома? – Дима остановился и посмотрел на свое тестя.

– Тогда тебе придется быть готовым ко всему. – Василий закрыл шкатулку и встал, устремив взгляд в окно. – Ты должен быть готов к неожиданному появлению, быть начеку и всегда носить с собой серебряный нож, пропитанный святой водой и волчьим аконитом. Он – твой защитник, твоя сила, но он же и твоё испытание. Но в случае чего меть в сердце. Помни, Дима, он – часть тебя, не бойся его, люби его. – Василий допил чай из своей кружки и пошёл на выход из дома, отправляясь домой. Дима смотрел вслед отцу своей жены, слова которого кружились в голове, как вихрь. Он уже давно был готов ко всему, к неожиданным появлениям, к боязни, к ощущению, что он не один.

Но вот к мети в сердце он никак не был готов. Он не мог представить себя поднимающим руку на то, что было частью его самого, что было его собственной тенью, его страхом и его силой. Он задумался о том, как же он будет защищаться. Серебряный нож с волчьим аконитом – это, конечно, мощное оружие, но сможет ли он его использовать?