– Справедливости ради, скажу, что повесить Вольмо мне помог трактирщик, что разговаривал с вами утром.

– Я не о том, – Ярре настойчиво перебил Аркуса, – меня больше интересует, почему вы не убили его на месте. Для чего это представление? Фетиш? Жажда внимания?

– Вы полагаете, что человек, жаждущий внимания будет, что то делать ночью, что бы никто не видел? – Фогрипперу надоел этот разговор, да к тому же, ему срочно нужно было кое-что проверить.

– Вот я и не понимаю, а я не люблю, когда я чего-то не понимаю. Мне пока не в домек, что ты за человек, Фогриппер, но признаюсь, мне не очень нравится перспектива того, что ты проведешь в моем городе еще несколько дней. Поэтому, я абсолютно искренне рекомендую вам, господин Фогриппер, насладится красотами самого живописного места в Паруа, может быть немного раскошелиться на продукцию мадам Павлиетты и покинуть город до заката солнца.

– Боюсь, что не смогу обещать вам этого.

Ярре остановился и пристально посмотрел в лицо Аркуса.

– Я настаиваю на своей просьбе, господин Фогриппер.

Юстициар легонько поклонился и, развернувшись на каблуках, зашагал прочь от Аркуса.

Что ж, возможно придется немного огорчить господина юстициара, хотя тот если не нравился Фогрипперу, ты вызывал уважение хотя бы к своему профессионализму и любови к родному городу. Так ненавязчиво его еще не нанимали. В иных обстоятельствах Аркус, не подтвердись его догадки, не тронул бы никого, но, Бездна его забери, юстициар Клод Ярре и впрямь пришелся по душе Фогрипперу.

Аркус подошел к небольшому, до тошноты слащаво украшенному магазинчику. Вывеска гласила «Парфюмерия мадам Павлиетты». Даже сквозь закрытые двери из него тянуло приятным лавандовым запахом.

Охотник глубоко вздохнул и потянул ручку двери. Крошечный колокольчик над дверью тот час оповестил о посетителе. В магазинчике было светло и приятно пахло парфюмерией. Стены были заставлены стеллажами с всевозможными флаконами, колбами, бутылочками и склянками. Как следует Фогриппер не успел осмотреться, ибо из недр магазины выплыла женщина лет тридцати пяти. Из-под покрывающего голову чепца выбивались каштановые пряди, прилипая к вспотевшим шее и лицу. На женщине был надет кожаный фартук по типу мясницкого, и толстые кожаные перчатки.

– Добрый день, – сладко пропела женщина, стягивая перчатки, – чем могу помочь?

– Добрый день, мадам, – от холодного и отстраненного тона Аркуса не осталось и следа, – я всей душой надеюсь, что вы мне поможете.

Аркус чувствовал нарастающую симпатию. Это ничего не доказывает, он как и любой человек может ощущать чувства, хотя это часто доставляет неудобства.

– Видите ли, я кое-что ищу. И очень надеюсь, что в этом чудном магазинчике я найду это. И клянусь удачей, с каждой секундой для моих надежд все больше причин.

– И что же вы ищете? – женщина мило улыбнулась. – В моем заведении вы можете очень многое найти.

Она чувствует. Она заинтересовалась. Это она.

– Утешения, мадам, – голос Аркуса стал скорбным, – а еще флакончик благовоний, что нынче модно у молодых горожанок.

– Так вы охотник на женщин? – улыбка исчезла с лица женщины.

– Увы, виновен, но в свою защиту, скажу, что как только я найду ту самую, ради которой я прилагаю столько усилий, охота навсегда закончится.

– Ну хотя бы что-то. – мадам Павлиетта стянула чепец, высвобождая копну буйных локонов. – С какого аромата вы планируете начать свою охоту?

– Этот же вопрос, я хотел задать вам, как профессионалу своего дела.

Женщина снова улыбнулась, и, наклонившись под прилавок, достала пару вычурных флаконов с благовониями.