Второй Бредок, с рваным шрамом на щеке уже подошел опасно близко и замахнулся на Аркуса. Охотник молниеносно подскочил вплотную к верзиле, попутно обхватив поднятую с дубиной руку и шею нападающего. Нож Фогрипера уже скользнул через одежду и плоть Бредока и, как планировалось, достиг печени. Разбойник обмяк и осел. Аркус, отпустив Бредока, на ходу полоснул его по шейной артерии и двинулся к его брату. Тот пытался стащить торговца с козел. У последнего были другие соображения на этот счет. Торговец яростно отбивавался разряженным самострелом. Бредок орудовал одной рукой, ибо меткий выстрел купца заставил безжизненно повиснуть его правую руку. Аркус бесшумно подошел со спины, и, дождавшись, когда разбойник в очередной раз выбросит левую руку в попытке ухватиться за торговца, ударил Бредока в подмышку в сердце. Громила ойкнул и точно так же как его брат мгновениями ранее начал оседать и заваливаться на бок. Тут же наступил болевой и травматический шок, Бредока начала бить крупная дрожь, но очень скоро он затих в разросшейся темно алой луже.

Спустя час Аркус задумчиво сидел на тюке со шкурами, всматриваясь через спускающиеся сумерки в помятый листок, очевидно, вырванный из книги, который он нашел в поясной сумке одного из Бредоков.

Похоже на какой-то безвкусный сонет или балладу. Любопытно, откуда это? Аркус не был большим ценителем поэзии, но все же мог похвастаться знанием пары весьма популярных вещей.

Торговца снова мощно вырвало прямо с козел. Вероятно, отрезать головы Бредоков на глазах неискушенного торговца было не лучшей идеей. Охотник взглянул на валяющийся у ног мешок, испачканный темно бурыми пятнами. Надо бы в Кросстауне засыпать солью.

– Долго еще ехать? – Аркус замерз и порядком проголодался.

– Миль пять еще от силы, – торговец прокашлялся и вытер с усов остатки рвоты. – Надо б фонарь зажечь, господин Фогриппер. Подсобите?

– Конечно. – Аркус пожал плечами.

С фонарем охотник провозился изрядно. Порядком поношенное огниво никак не давало искру. От бесчисленных попыток воспламенить этот проклятый фонарь уже начала ныть рука. Наконец вожделенная искра зажгла фитиль, и тележка осветилась мутным желтым светом. Торговец поджег от фонаря щепку и подкурил трубку. Терпкий запах табака волной обдал охотника.

– Как тебя зовут? – молчание прервал Аркус.

– Ээээ, – похоже торговец был удивлен, – это вы мне, господин?

– Ну не твоей же кляче.

– Боглав. Боглав Стам.

– Аркус.

Ехали молча. Брусчатка сменилась грунтовой дорогой, и они замедлились еще сильнее. Срипящая по швам телега убаюкивала Аркуса, а строчки из этого злосчастного листка не выходили из головы. «И бросят на алтарь себя…». Какой то бред. Зачем разбойнику этот хранить этот отрывок?

– Боглав, у тебя есть выпить?

– Знамо дело, есть, господин. – торговец намотал вожжи на небольшой штырь и полез в телегу. Покопавшись немного в горе скарба, торговец извлек на свет божий небольшой мех.

– Еще есть маленько, плешется. – Боглав протянул охотнику мех. – Сам делаю, господин, на овсе. Только поманеньку, господин Фогриппер. Дюже жгучая водка вышла.

– Спасибо, – прохрипел Аркус утирая выступившие слезы, – крепкая, согревает.

– Еще как. – хохотнул Стам, принимая мех с самогоном.

Распили водку быстро. Аркус чувствовал, что захмелел. Боглав же потихоньку насвистывал какой то мотивчик. Вдали показались огни.