Я открыл глаза:

– Вывод? В пять лет? Ты держишь меня за вундеркинда? Идиотский вопрос…

Элла улыбнулась:

– Я не об осознанных выводах. Просто вспомни ещё раз себя тогда. Что после этого засело в твоей голове?

Меня не покидало чувство несправедливости. Я оказался один. Потерянный. Ужасно, если такое происходит. Особенно с детьми.

– Я решил, что близких нельзя терять, за ними нужно присматривать… Дорогие люди нуждаются в нас.

– Почему?

Такой вопрос мне показался странным:

– Как это почему? Иначе им будет больно. Они же останутся в одиночестве, как я тогда.

– Герора тоже нельзя потерять, нужно было за ним присматривать?

Этот вопрос молнией прострелил мне лоб. Ответом стало моё молчание.

Элла продолжила:

– Да… тебя, пятилетнего ребёнка, совсем маленького, потеряли тогда в цирке. Ты оказался один, это было очень страшно… Все эти рыдания и последующие мысли стали нормальной реакцией. Папа спас тебя, и его поступок был принят тобой как идеальный в подобной ситуации. Но это был твой родитель. Он не мог повести себя по-другому по отношению к тебе – ребёнку. Сейчас я вижу перед собой совсем не пятилетнего Лиама. Взрослого парня, но не родителя-спасителя для Герора. Конечно, у тебя есть возможность выручать других людей из беды, но не все могут этого хотеть… Герор ушёл сам… Таково его решение – потеряться в неизвестности за воротами смерти. – Она сделала паузу. – И ты знаешь, что на самом деле не разрушил связь с ним. Теперь можно просто чувствовать её, зная, что потери не произошло. Нет надобности корить себя за то, что не смог вынести Герора из потока суицидальных мыслей, как твой папа когда-то вынес из толпы тебя.