– Если вы хотите дожить до полуночи, то вам придётся сейчас слушать меня очень внимательно! – приблизившись к герцогу на расстояние вытянутой руки, рыкнул Рем.

– Бросьте, ваше высочество, не драматизируйте… У меня тут дюжина телохранителей и Скопа! – попытался отмахнуться дю Монтрей.

– А там, за воротами, жрёт селёдку Эдгар дю Валье!

Лицо владетеля Монтаньи приобрело мертвенную бледность. Аркан знал: слава безжалостного рыбоглазого убийцы выросла многократно с тех самых пор, как старый Аркан сел на аскеронский престол. Теперь руки рыцаря-ренегата были в крови уже не по локоть, а по самую шею!

– Я вас слушаю. – Герцог, скрывая эмоции, принялся поправлять рыжие кудри, так похожие на локоны Селены. – Очень внимательно.

Буревестник медленно выдохнул. Возможно, этот Луи и вправду – приемлемый вариант на роль зятя.

Хлопали ставни, горожане встревоженно выглядывали на улицу, стараясь понять, какая-такая напасть снова пришла на многострадальную аскеронскую землю. Однако, разглядев в рассветных туманных сумерках чёрные знамёна и факелы и расслышав хриплый хор мужских голосов, распевающих псалмы, почтенные жители столицы пожимали плечами и понимающе переглядывались: Арканы дурят!

– …Восславь Господа, вся земля!

Служите Господу с веселием!

Идите перед лицом Его с восклицанием!

Бог – наш Отец, и каждый из нас – его дитя!..

Умение ортодоксов петь практически нерифмованные тексты всегда было притчей во языцех. И вот теперь толпа вооружённых мужчин, громогласно прославляя Господа, несла на своих плечах двух молодых аристократов – брюнета и рыжего, которые махали руками и приветствовали всех окружающих. Утренние прохожие и патрули городской стражи с удивлением спрашивали:

– Что случилось-то, маэстру? Что за шум?

– Дю Монтрей деспоту челом бьёт! – кричали в ответ. – А всё – наш герцог!

Эта новость для аскеронцев была подобна грому среди ясного неба. Монтанья – могучее оптиматское владение – всегда считалась оплотом власти Синедриона и одной из самых страшных потенциальных угроз, так что такая заявка требовала срочного подтверждения! Но – реяли на ветру красно-синие штандарты северного герцогства, вышагивала в одном ряду с дружинниками Аркана дюжина воинов в родовых цветах дю Монтреев, и сам герцог Монтаньи – тот самый красивый рыжий дворянин – просто излучал радость, улыбаясь так широко, что, казалось, простудит зубы.

– А ты артист! – процедил уголком рта Аркан. – Ну и артист!

– Я герцог с тринадцати лет, – парировал Людовик, не теряя своего счастливого оскала. – Поцарствуешь с моё – научишься.

Люди, не занятые работой, выбирались из своих домов, присоединялись к необычному шествию по одному, двое, пятеро, целыми группами – такое развлечение пропускать не хотелось, да и дождь за ночь прекратился… К подножию замкового, или дворцового, холма приближалась уже процессия в полторы или две тысячи человек, ядром которой были воины Буревестника.

– Однако! – сказал этот самый Буревестник, увидав с высоты своего положения на руках соратников преградившие путь в замок стройные ряды воинов в чёрных доспехах. На щитах и коттах этих вояк можно было различить символ уробороса. – Брат объявился! А чего это его люди выполняют обязанности дворцовой стражи?

– А я думал – Змий сейчас предаёт мечам и пожарам Лабуанское герцогство… – откликнулся дю Монтрей озадаченно.

Герцога Монтаньи явно нервировала возможная встреча с легендарным кондотьером, ему и рыбьего взгляда дю Валье хватило, когда в сопровождении сотен аркановских дружинников, с шумом и гамом он покидал «Шесть аристократов». Нет, Людовик не был трусом или слабаком, просто он трезво оценивал свои силы.