– Ваше высочество! Ваше высочество! – По лестнице поднимался один из ополченцев-ортодоксов. – Люди из Роквера у ворот, просятся под вашу руку…

– Вот как, значит… – недобро осклабился коннетабль. – Ну-ну… Я предупредил тебя, Буревестник!

Рем чувствовал, что его лицо горит. Далось им это «высочество»! Он резко встал, отодвинул стул и подошёл к дю Грифону близко-близко, так, что смог прошептать в самое ухо:

– Там к морю выходит калитка, у самого обрыва. Отправьте туда кого-нибудь прямо сейчас… Доэрти выведет людей. Две женщины и четверо детей, один из них мальчик лет пяти.

Усатый рыцарь даже дышать перестал, слушая очень внимательно.

– Сделайте так, чтобы ни я, ни мои братья, ни тем более отец о них больше никогда не услышали. Вы меня понимаете?

Бриан дю Грифон удивлённо глянул на него, задумчиво кивнул, а потом проговорил:

– А вы не похожи на остальных Арканов… ваше высочество! – и пошёл прочь.

Из портового городка выливался сплошной поток беженцев. Бог знает что себе вообразили эти люди, но стоило отряду всадников с чёрными знамёнами появиться у той окраины, что смотрела на замок, как кибитки, фургоны и повозки, сопровождаемые пешеходами и домашней скотиной, под рёв и стенания двинулись прочь из родных мест. Слёзы, крики, щёлканье бичей и скулёж собак, молитвы и ругань наполнили воздух…

Рем смотрел на весь этот дурдом, по привычке вздёрнув левую бровь. Однако дурная у него репутация! Жители порта, видимо, надеялись на войско коннетабля, но теперь, когда герцогская гвардия ушла, решили попытать счастья в бегстве, не имея храбрости сражаться и желания – подчиниться новому владельцу замка.

– Взгляните! – Патрик Доэрти указывал на небольшую группу, которая никуда уходить не намеревалась. – Нас всё-таки встречают.

Несколько безоружных мужчин стояли у самого въезда в город и явно смотрели в сторону всадников Аркана.

– Что ж, не будем обманывать их ожиданий… – Рем тронул пятками бока коня и двинулся вперёд.

Его войско состояло в основном из пехоты, но всё же около трёх десятков кавалеристов имелось. Конница выполняла функции личной охраны и разведки, командовали кавалерией южане – Шимус и Коннор. Ортодоксы ведь привыкли воевать пешим порядком, опираясь на укрепления или фургоны, и слыли стойкими и умелыми воинами. Но для таких вот рейдов, как этот, всадники были незаменимы: не брать же с собой сотню тяжёлых пехотинцев, чтобы понять, что к чему в ближайшем городишке?

По мере того как кавалькада во главе с баннеретом приближалась к границам жилой застройки, огонь любопытства в его душе разгорался всё сильнее.

– Это что там – гномы? – не выдержал и спросил он, хотя ответ был очевиден.

– Точно так, маэстру! – отозвался Шимус. – Три подгорника, остальные вроде человеческого рода, на вид – ортодоксальные купцы. Может, из Аскерона?

Южане запанибрата не держались, но «высочествами» и «монсеньорами» не сыпали – принятое вежливое обращение равного к равному – «маэстру» – их вполне устраивало. Рема, впрочем, тоже. А вот наличие среди принимающей стороны некоего пожилого и хмурого мужчины в потёртом коричневом камзоле и с тростью в руках не то чтобы не устраивало, но всерьёз нервировало. Диоклетиан Гонзак? А он тут какого чёрта забыл?

Один из купцов, огромный бородач с лысой башкой, облачённый в синий суконный кафтан и перепоясанный широким кушаком поперёк объёмного пуза, вышел вперёд. В его толстых, как стволы деревьев, руках обнаружился классический каравай – с украшениями в виде колосков из теста и солонкой посередине. Их встречали хлебом-солью?

– Обчество славного города Крачки приветствует храброго маэстру Тиберия Аркана Буревестника! Примите наше гостеприимство, отведайте чего Бог послал… – Купцы и гномы смотрели на баннерета выжидающе.