– Если всё пойдёт так, как я рассчитываю, ты мне вскоре понадобишься. – Джед прощальным жестом поднял руку, тронул мустанга.

Генри и Алисия последовали за ним. Надвинув на глаза рваную шляпу, Канадец развалился в кресле-качалке, сонно дунул в губную гармошку.

Старик оказался неплохим музыкантом. Тоскливая мелодия как нельзя лучше подходила и к моменту расставания, и к грандиозному пейзажу, который открывался перед путниками. Огромные кактусы сагуаро скрыли ранчо, а звуки гармошки всё ещё доносились издали, – тихие и призрачные как сама эта скалистая пустыня. Грустью и тоской отзывались они в сердце Генри, будто он навсегда расставался не только с друзьями детства – Чингачгуком и Соколиным Глазом, но и со всеми своими детскими мечтами…

Однако вскоре это возвышенное чувство, сменилось чувством более прозаичным. Генри был неважным наездником, да и сидеть целыми днями в седле ему раньше не доводилось, поэтому с непривычки он натёр себе ягодицы. Если ещё вчера это воспринималось, как небольшое неудобство, то сегодня, уже через час после отъезда с ранчо, он не мог думать ни о чём, кроме боли в пятой точке. Тайное любование Алисией, близкая разгадка карты Франциско де Коронадо, мысли о будущих путевых заметках – всё было принесено в жертву этой ноющей и постыдной боли.

Оставляя позади горы, путники снова спускались в долину Сан-Педро. Едва Джед прикрывал глаза, дремля в седле, Генри и Алисия перебрасывались многозначительными взглядами, начинали придерживать лошадей, чтобы остаться наедине. Но едва кто-нибудь из них пытался достать очки или карту, Джед поднимал голову, строго прикрикивал:

– Не отставайте.

Алисия отворачивала голову, чтобы скрыть досаду, Генри, и без того раздражённый дискомфортом, причиняемым ему седлом, и вовсе едва не скрипел зубами от злости. Повторялась вчерашняя история. Генри предлагал девушке, чтобы она доверила ему карту, а он, сославшись на то, что ему надо в туалет, где-нибудь за скалой взглянет на неё. Но девушка не соглашалась: «Дайте очки, схожу я».

Доверия между компаньонами не было, поэтому сошлись на том, что будут ждать удобного момента, чтобы взглянуть на карту вместе.

Когда свернули на тропу, идущую вверх по течению реки, Алисия заприметила в поведении аризонца перемены.

– Что-то наш Джед забеспокоился, – сказала она.

– С чего вы взяли?

– Его сигара чаще обычного кочует из одного угла рта в другой. И потом, мне не понравился взгляд, который он бросил назад.

Генри оглянулся, ожидая увидеть облако пыли, означающее настигающий их отряд бандитов, но ничего, кроме тучи на горизонте не заметил. Проехав ещё около мили, Джед остановил мустанга, оглянулся, пристально изучая горизонт.

– Что-то не так, мистер Мэнли? – спросила Алисия.

– Просто пришпорьте лошадей и не отставайте.

Джед свернул в боковое русло пересохшего водотока, вскачь пустил коня обратно к отрогам гор. Судя по всему, Алисия в тот момент поняла, какую опасность увидел аризонец, но расспросить её об этом, Генри не успел – девушка пустила лошадь вскачь вслед за Джедом.

От такой поспешности и недоговорённости Генри не на шутку забеспокоился. Явная опасность не так страшна, как та неизвестная угроза, о которой тебе тревожно нашёптывает интуиция.

Что это за опасность? Откуда ждать её? Когда?

Генри сейчас многое отдал бы за то, чтобы узнать хоть малую толику об этой опасности, но тропа была слишком узка, чтобы нагнать Алисию и поравняться с ней. Генри только и оставалось, что глотать пыль из-под копыт лошадей, да вовремя уклоняться от возникающих на пути боковых ветвей кактусов.