Круглова сменила гнев на милость и кивнула головой на стул.

– И зачем тебе это было нужно?

Жора воспользовался радушием хозяйки и чинно опустил свою пятую точку на стул.

– Люди попросили. Деньги хорошие заплатили. Не смог отказать.

– Раиса Михайловна меня кличут, – по-простому представилась Круглова.

– Жора, – Спиридонов учтиво склонил голову.

– И что, действительно сможешь пробраться в дом Кудрявцева?

– Легко, – Спиридонов подмигнул Окольцевой.

– И брошь найдёшь? – уточнила Круглова.

– Если она в доме, найду. Ежели нет, не обессудьте.

Раиса Михайловна удивлённо усмехнулась и достала из шкафа плотную пачку американских долларов.

– Ну, держи, виртуоз-ремесленник, – Круглова положила деньги на край стола. – Аванс твой.

– Благодарю, хозяйка, – Спиридонов взял предложенные банкноты и услужливо склонил голову. – До встречи, милашки.

Антонина Егоровна проводила взглядом старого домушника и криво улыбнулась.

– Занятный между прочим гражданин. Ты даже не представляешь, каких трудов мне стоило его разыскать.

Раиса Михайловна открыла шкафчик и достала серебряный поднос, на котором красовалась бутылка абхазского коньяка и два бокала.

– Давай выпьем, подруга, – Круглова наполнила бокалы. – Чтобы всё у нас получилось. Потому как по-другому нам нельзя.

– Да, – согласилась Окольцева. – Уже слишком много пройдено, чтобы отступать назад.

Подруги пригубили солнечный напиток и затянули свою любимую песню времён безвозвратно ушедшей юности:

Листья жёлтые над городом кружатся,

С тихим шорохом нам под ноги ложатся.

И от осени не спрятаться, не скрыться…

Листья жёлтые, скажите, что вам снится?

– Что вам снится, – Круглова затянула сольную партию.

– Эх, подруга, – Окольцева довольно улыбнулась. – Нам ли быть в печали. Рано мы осень вспомнили.

– Да, что-то тоскливо в последнее время, Антонина, – разоткровенничалась Круглова.

– Даже несмотря на грандиозные планы?

– Как-то так, – уклончиво ответила Круглова.

Антонина Егоровна как женщина, умудрённая житейской истиной, смутно догадывалась, откуда дует ветер печали в раскрытое окно лучшей подруги.

– Мужика тебе надо, Рая.

В глубине души Раиса Михайловна понимала, что это именно то самое место, где и зарыта собака, но на поверхности виднелся лишь покосившийся крест погибшим героям любовных баталий.

– Да где же его взять, нормального мужика? – Круглова обречённо выдохнула. – Вокруг одни альфонсы и любители накаченных мужских ягодиц.

– Да, Рая. Время героев кануло в безвозвратное прошлое. Но я верю, что парочку динозавров ещё можно отыскать.

Круглова хитро прищурилась и наполнила бокалы.

– Это чего? Один тебе, один мне?

– Нет, подруга, – Окольцева категорично мотнула головой. – Я мужа люблю, и ты об этом знаешь.

– Счастливая ты, Антонина.

– Я не счастливая, я толстая. А к людям с хорошим аппетитом судьба всегда благосклонна.

– Да иди ты! – Круглова недоверчиво покосилась на подругу.

– Честно говорю. В книге прочитала.

– И как она называется?

– Я точно не помню. Там что-то про позитивное мышление и непредвзятое отношение к жизни.

– Понятно, – Круглова заинтересовалась концептуальной теорией счастья. – Слушай, подруга, а не заказать ли нам пиццу?

Новый виток в жизни Аристарха Петровича сопровождался целой плеядой неизвестных ранее ощущений. Парикмахерская, косметический салон и вещевые бутики ГУМа сделали своё грязное дело, тем самым очистив как внутреннее пространство вчерашнего забулдыги, так и его внешнее содержание.

– Блеск! – Кудрявцева пробежала оценивающим взглядом по новому образу Игнатьева. – Даже не верится. Ты, Петрович, теперь вылитый гангстер. Тебе бы только шляпу и автомат Томпсона в руки.