– Завтра ранний подъем – в пять часов, – предупредил Васильич. – Северо-восточный склон вулкана более пологий, чем юго-западный, но весь зарос кедровым стлаником. Его придется преодолевать пешком. Всю аппаратуру и необходимые вещи тащим в рюкзаках за плечами, так что берите по минимуму. Высота приличная – примерно 986 метров, и идти будет тяжело.

Я почувствовал противную слабость в ногах. Не переоценил ли я свои силы, когда двинул на край мира в поисках морального убежища?

Мой рассеянный взгляд ткнулся в лицо рыжеволосого красавца, выражавшее предельную степень злорадства. Мною овладела ярость.

– Отлично, – кивнул я. – Люблю пешие прогулки в горы.

– Снаряжение лучше проверьте с вечера. Мало ли что.

Лампочка под потолком колыхнулась от порыва ветра, ворвавшегося в дом через распахнутую дверь. Я удивился, отметив, что на улице уже стемнело. Да, сумерки наступали здесь внезапно.

– Здравствуйте! – голый по пояс мужик больше не выглядел дико, наоборот, на него снизошло умиротворение. Вспомнив о его проблеме, я на всякий случай спрятал правую руку за спину.

– Однако, я себе чуть зад не отморозил, – сообщил он присутствующим, плюхнувшись на свободное место. – А еще лето!

– Цыц! Неженка! – прикрикнул на него Васильич. – Здесь кое-кто вообще с юга приехал.

– Это с какого? – полюбопытствовал техник с плохим желудком. Презрев все нормы санитарии, он руками отломил изрядный ломоть от хлебной ковриги и тут же запхал его в рот. Я понял, почему его пищеварительный тракт бунтовал время от времени.

– Я родом из Крыма, – любезно ответил я и внезапно решил, что уху точно не доем. Аппетит как-то испортился. – Хотя уже давно живу в Питере.

– Ого-го! – присвистнул Петр. – А тоже, кстати, с юга. Из Москвы.

Он расхохотался, покачиваясь на табурете, и гоготал так долго, что Васильич и Любаня тоже заулыбались.

– Ладно, хорош, – оборвал его начальник изыскательных работ. – Пора отправляться на боковую. Завтра, – он сделал паузу и выдал великолепный зевок, – вставать в рань несусветную.

Танковоз дяди Севы оказался военным грузовиком, переделанным по подобию бронемашины. Армированные покрышки, стальная коробка, скрывающая двигатель и топливный бак, на окнах – съемные щитки из такого же сплава, бронированный кузов и электрическая лебедка на переднем бампере. Последнее, чтобы вытаскивать машину из трясины, пояснил ее бессменный шофер, сосредоточенно ворочая баранку. Видимость из-за плотного тумана и сумерек была нулевая, мощные прожекторные фары едва ли освещали путь на два метра впереди колес, но дядя Сева чувствовал себя вполне уверенно. Я занял место на втором сидении, а между нами втиснулась Любаня. Остальные с оборудованием и походным снаряжением забрались в кузов, сообщающийся с водительской кабиной переговорным устройством наподобие интеркома.

– Чувствую себя внутри этого грузовика, как в бронежилете, – признался я. – Где вы его взяли?

– Военные в карты проиграли. Их генерал мастак в покер резаться да и выпить любит, – дядя Сева с нежностью похлопал по баранке. – А ведь я сам его усовершенствовал, практически в одиночку.

Я уважительно присвистнул.

– Ничего себе!

– Да. Рельеф здесь каверзный: провалы, броды, глина, острые скользкие камни, так что в пору иметь шины с присосками… По какому только бездорожью я не ездил.

– Да, дядя Сева, вырулит там, где другой безнадежно застрянет, – подхватила Любаня. – Для нас это очень важно: снаряжение весит чуть ли не тонну. Впрочем, вы помогали в погрузке… Помните?

Да уж. Я помнил. Мысль о том, что вскоре большую его часть придется тащить на себе, не радовала.