– Ну что с тобой такое! – недовольно пробормотала Грета поднимаясь. – А знаешь что? Пойдем ко мне в купе, поболтаем. Я пока временно прикрою лавочку.

Элли пожала плечами. В целом, идея неплохая. Она специально вышла раньше, чтобы побродить по вагонам и что-нибудь выяснить. Свидание с Кеем еще только через два часа.

Они гуськом миновали торговые ряды: Грета размашисто шагала впереди, безжалостно сгоняя людей со своего пути веником из пионов, а Элли плелась сзади, судорожно думая о предстоящей беседе. Купе сестры оказалось не в пример хуже ее собственного. Но главное, что поразило Элли – так это излишне унылая обстановка. Грязно-кремовый линкруст с рельефным изображением лилий на стенах, декоративный дирижабль в углу, похожий на перезрелый кабачок, мутные стекла в когтисто-острой оправе, черная мебель и, хоть это и не было видно глазу, но очень ощущалось интуитивно, какая-то запыленность комнаты. И если в просторном воздушном коридоре вагона первого класса готика воспринималась, как единение с небом, то здесь Элли почудилось, будто она спустилась в собственный склеп, будучи еще живой.

– Присаживайся, милая, – любезно проворковала сестра, указав на клыкастый диван. Сама же она с переменным успехом попробовала утрамбоваться в механическое кресло напротив, которое принялось услужливо раздвигаться, дабы подстроиться под размеры своей хозяйки.

– А где же Анкель? Ты вроде всегда с ним под ручку ходишь.

Произнося эти слова, Грета плотоядно облизнула губы, точно Анкель являлся по меньшей мере аппетитной отбивной.

– Он… разбирает мои бумаги, – туманно отозвалась Элли.

– Ну ты даешь! Будто не нашлось занятия поинтереснее. Или он тебе надоел? Если так, то пусть переезжает в мое купе. Здесь нет, конечно, тех роскошеств, что у тебя, зато хозяйка из меня весьма радушная.

Она снова хищно облизнулась, на секунду показав кончик мясистого языка с белым налетом.

Элли невольно поежилась: их разговор приобретал странный оттенок.

– Ты же вроде встречаешься с Жаном? – выпалила Элли. Она решила сразу открыть все карты. Рискованно, конечно, но что оставалось делать? Полученный пар стоил сожженного угля.

Грета отреагировала необычно: резко вздрогнула и как будто даже чуть побледнела.

– Ты в порядке?

Гнетущее молчание.

– Ты…

– Да, все хорошо, – охрипшим голосом протянула сестра. Веселость улетучилась, как пар, в мрачном купе словно сделалось холоднее, напряженнее. Грета медленно встала и подошла к окну: ее сгорбленный профиль в полумраке керосиновых ламп напоминал медвежий. – Я с ним порвала, – наконец, через силу вымолвила она. – Тем более что… – она странно всхлипнула и понизила голос, – Жан угрожал мне.

Элли почувствовала страшное волнение. Разгадка подползла так близко, нужно только поймать!

– Угрожал? – протянула она, ощущая в сердце страстное нетерпение.

– Д-да… Я еще никому не рассказывала, но… Чувствую, надо поделиться, иначе переполнюсь как ватерклозет! Слушай же!

Она подошла к Элли вплотную и взяла ее за руки: у Греты были холодные, мокрые ладони.

– В день, когда… Произошло то самое…

– Убийство? – нетерпеливо подсказала ей Элли.

– Д-да. Жан заходил ко мне в лавку. Хотел приобрести цветы. Мы еще долго выбирали их: он все колебался между красными розами и белыми хризантемами… Я предложила ему самому собрать букет. Потом произошло пустячное дело, которое тогда еще не насторожило меня. Он выбрал розы, но, как оказалось, четное число! Непростительная ошибка, я намекнула ему на нее. Дарить девушке цветы, словно на похороны, кошмар! В итоге Жан купил пять красивых роз. И ушел.

Элли вздрогнула. Значит, никакого алиби не существовало и в помине?