— Какая разница, кто мне донес о твоих любовных похождениях, Динка. Это просто неравнодушные люди, которые четко видели, как ты кадришь холеного мужика. А затем уезжаешь с ним, как заправская жрица любви.

— Фу, Тамарка! Как ты могла такое подумать обо мне! У нас ничего с ним не было. Я никому не продавалась.

— Ага, конечно. Говорят, что это заезжий парень. Номера столичные. Проездом тут у нас. Дела какие-то. В гостиницу заселился и девочек себе искал… Да и нашел, я погляжу.

— Не мели ерунды — не искал он девочек. Эдик не такой.

— Эдик? — повторила Тома. — Так он у тебя Эдик уже? Так быстро? Господи, да что там у вас приключилось за одни сутки?

— Ничего.

— Выходит, правду говорят. Мне не соврали.

— О чем тебе не соврали? Какую тебе еще правду рассказали твои неравнодушные люди?

Блин, ну так какое платье надевать-то? Это зеленое выглядит слишком пафосно. Как будто у меня выпускной опять. Ей-богу. Нужно что-то другое. Легкое, чтобы не жарко. И чтобы Настя не подумала, что мама правда "продалась", как сказала Тамарка. Но и чтобы Эдику понравилось. Я должна соответствовать случаю. Вдруг у нас что-то да закрутится. Не зря ведь в "Бурбушелу" пригласил.

— Соседи говорят, что у тебя машина белая всю ночь под домом простояла. А утром ты села в нее вместе со столичным мачо. И он тебя повез куда-то. Куда это, интересно, он тебя повез? Я сперва подумала, что врут. Не может быть такого, чтобы моя Динка и мажора такого захомутала. Не делаются ведь подобные вещи в один день. Ты или опоила его чем-то. Или давно уже шашни крутишь. Через переписку. А?

— Не выдумывай, — ухмылялась я. Было приятно, что Томе неймется. Она просто завидует мне. Вот и все. Потому что, если брать так по-честному, то ее Толичек моему Эдуарду и в подметки не годится. Даже если Эдик никогда не станет мыть посуду, готовить еду на всю семью — мне он все равно нравится куда больше худосочного подкаблучника Томы. Это уж точно. — Просто гостиница была закрыта. Вот он и попросился переночевать.

— Он ночевал у тебя?!

— Да. Ночевал у меня, — пробормотала я и уже пожалела, что сказала это вслух. Надо было потянуть резину. — Но это не то, что ты подумала.

— А что я еще могу подумать, Дина? Если мужик ночует у незамужней бабы, то всегда — повторюсь — всегда именно то, что можно подумать. А если ты меня пытаешься убедить, что это не оно — я тебе не верю. Ты врешь и шифруешься от своей лучшей подруги. Ну а если не шифруешься и это правда — что это не оно, и вы просто в шахматы с ним играли… То тогда ты просто дура, Дин. Реально дура.

Я приложила к груди нежное бежевое платье, которое в этом году еще не надевала. Купила еще осенью на распродаже. Бутик закрывался. Дорогие брендовые шмотки не пошли в нашем жлобском городке. И вышло ухватить отличную модель за половину стоимости. Качественная ткань, очень легкая. Тело дышит. А длина — чуть выше колен. И не слишком вызывающе, и солидно. Чтобы Эдик не решил, что я совсем простушка и одеваюсь дешево. Для него это, может, как пощечина. Еще стыдно будет за меня перед другими мужиками.

— У нас с ним ничего не было, — сказала я честно.

И подруга некоторое время тупо молчала. Дышала злобно в трубку, но молчала.

— Что, реально ему не было, где заночевать? И ты просто разложила для него свой потертый диван в гостиной? Да? Все так и было? А сама в своей большой двуспальной кровати дрыхла?

— Да, Тамара. Да. Все именно так и было. Представляешь?

Меня это уже достало. Хотелось побыстрее закончить разговор и переодеться. Не хочу, чтобы Эдик нервничал. Да и детей еще надо переодеть во что-то чистое. Без следов перловой каши и компота на одежде.