При ударе мой атакующий аркан разметало, но к столь решительной контратаке магистр оказался не готов, и ошмётки зловредных чар пробились через выставленный им на скорую руку полог. Одна из пурпурных капель удачно попала в шею, сонная артерия враз почернела и опухла – Гудимир охнул и схватился за горло, сумел притормозить отравившую кровь порчу, после свободной рукой впихнул в рот какую-то пилюлю. Его будто солнечный свет изнутри омыл, магическая зараза сгорела буквально в один миг.

– Поединок окончен! – объявил капитан. – Победил магистр Гудимир!

Мне бы опротестовать это решение, да только было попросту не до того: кожа горела огнём, кровь сочилась из множества неглубоких язв на ногах и спине, а дух штормило. И всё же я жестом остановил уже подскочившего ко мне врача.

– Сам!

Тот прищурился.

– Уверен, коллега?

Обращение заставило магистра Гудимира скрипнуть зубами от злости. Всё так же зажимая правой ладонью шею, он объявил:

– Я жду извинений!

– Момент! – Я хватанул небесной силы, и одним уверенным выплеском вытравил из себя остатки порчи, заодно закрыл ранки. В целебных чарах я был не силён, но с такого рода повреждениями во время стажировки у Первоцвета имел дело неоднократно, да и с кровью у меня получалось работать не в пример ловчее, нежели с плотью.

– Я настаиваю! – Гудимир повысил голос, едва петуха не пустил.

Усилием воли я привёл к норме взбаламученный дух, а когда сгинуло жжение и прояснилось в голове, собрался с мыслями и объявил, стараясь лишний раз не шевелиться, дабы не растревожить только-только поджившие ранки:

– Приношу искренние извинения за свои опрометчивые высказывания, магистр! Признаю, что магистр Гай никакой не напыщенный хорёк, и он имел полное право толковать о моей бездарности, равно как и доводить до кого угодно своё мнение на сей счёт.

Капитан выжидающе посмотрел на Чеслава, тот кивнул.

– Подтверждаю, что иных задевающих честь магистра, а также его знакомых и друзей высказываний ответчик себе не позволял.

Гудимир возмущённо надулся, но от претензий воздержался, резко развернулся и поспешил прочь – даже не знаю, успел ли он расслышать адресованные ему мной слова:

– С такими друзьями и врагов не нужно!

– Да, обмишурился Гудимир знатно! – с довольным видом кивнул Чеслав и подмигнул коротышке-врачу. – Мало того, что адепта своей порчей наповал не уложил, так ещё и сам алхимией исцелился.

Коротышка стянул белый халат и покачал головой.

– Надеюсь, коллега, ты и вправду достаточно искусен в выведении порчи и не попадёшь к магистру на приём.

– А уж я как на это надеюсь… – хрипло выдохнул я в ответ.

Чеслав кисло глянул на меня и задумчиво произнёс:

– Куда б тебя теперь определить такого…

– У меня патент хирурга третьего класса имеется, – напомнил я.

– Ну уж нет, коллега! – качнул головой врач. – В госпитале тебе делать нечего!

Он отправился восвояси, начали расходиться и зрители. А вот Чеслав задержался.

– Что ты говорил о друзьях магистра? – полюбопытствовал он.

Вопрос собеседника я проигнорировал и, поскольку приведением в порядок одежды следовало заняться прежде, чем успеет окончательно засохнуть кровь, уточнил:

– Прачечной у вас, надо понимать, нет?

– Сейчас распоряжусь, чтобы форму выдали. Идём!

Идём? Черти драные, идти-то больно! Изъеденную язвочками и только-только начавшую подживать кожу при каждом движении тянуло и жгло, поспешать за поручиком получалось с превеликим трудом. Ладно хоть ещё тот придерживал шаг.

Делал Чеслав это, разумеется, отнюдь не из человеколюбия и какой-то там симпатии ко мне, просто воспользовался моментом и вновь пристал с расспросами о друзьях Гудимира. Скрывать было нечего, поведал историю своих взаимоотношений с магистром Гаем от первой стычки и до последней перебранки.