А.: Да. Он узнал, что в кого он стрелял на войне, жив. Можно было сказать себе: «Ну всё, я свободен!»

В.: Или прийти к психотерапевту и рассказать, что много лет был в заблуждении, напрасно думал, что убил человека, и зря мучился. И психотерапевт, например, применявший рациональную психотерапию, сказал бы: «Ты стрелял? Стрелял. Хотел убить? Нет. Тебе вложили в руку пистолет? Вложили, насильно, под страхом смерти. Ты виноват? Нет. Ты был жертвой страшных обстоятельств войны». Это – рационалистическое оправдание греховного поступка. Ведь психотерапевт грехами не занимается. Это – личное дело самого человека, это составляет его свободу совести.

А.: Да. Это на сегодняшний день самое популярное средство освобождения от ответственности: «Бес попутал», «Поддался чужой воле», «Меня заставили», «Обстоятельства непреодолимой силы».

В.: Анатолий прекрасно знал, что есть «первородный грех». От него никому нельзя освободиться. Никакие индульгенции, раскаяния, оправдания не помогут. Надо учиться жить с этим. Как? Вот тут и надо определить, что такое «духовная жизнь человека»…

А.: Обратите внимание. Анатолий совершает много благих дел, помогает многим людям. Он делает всё это, но не считает, что освобождается от греха.

В.: Он не откупается!

А.: Да, он не откупается от греха.

В.: Он продолжает свою работу, своё служение, следовательно, он освобождается не от своего личного греха, а от общего греха, вообще от греха!

А.: Да, вот этот момент интересный: освобождаться от своего личного греха или от общего греха, от греха вообще.

В.: Получается, что «духовность» – это не борьба со своей страстью, со своим прегрешением, со своими грехами в юности и глупостями детства, а принятие греховности всех. Один за всех! Это и есть духовность.

А.: Очень интересно в фильме выглядят фигуры тех, кто воцерковлён. Это служители церкви, два отца, Филарет и Иов. Они якобы живут по всем канонам и правилам монашеской жизни. Рядом с истинно духовным человеком Анатолием интересно всматриваться в эти персонажи. Они религиозны и думают, что они и духовны. Но рядом с таким, как Анатолий, их духовность выглядит как бы с червоточинкой и изъянами. Обратите внимание, насколько того и другого гнетут совершенно мирские страсти. Отец Филарет хочет заполучить себя Анатолия, пригласив его жить с ним. Зачем? Об Анатолии пошла слава святого. А вдруг благость сойдёт и на него, Филарета?! И к нему, как и к святому Анатолию, пойдут люди.

В.: Мы видим впервые Филарета за очень приятным занятием: он свежим яичным желтком чистит живописную икону, освобождает лик Христа от грязи! Но надо знать способности актёра Сухорукова, играющего роль Филарета, благостным лицом выражать совершенно иезуитские наклонности характера, страсти и неутолённые желания довольно подлого человека.

А.: Вот она, мирская гордыня. Захотелось в лучах славы достойного человека примостить свои эгоистические желания и намерения, погреться в этих лучах славы…

В.: Или приручить эту чужую славу истинно духовного человека, сделать управляемым мощный духовный процесс, который есть у Анатолия.

А.: Может, научиться у Анатолия «быть духовным»?

В.: Можно ли этому научиться? Скорее нет. Можно приобщиться или даже причаститься к тому, что уже есть вне тебя.

А.: Когда становится понятным, что Анатолия заманить к себе в покои не получится, тогда Филарет делает большое «духовное» усилие над собой и идёт жить к Анатолию в кочегарку. Но как идёт? Он приходит в грязную кочегарку в замечательных яловых сапожках, очень мягких и удобных, с великолепной периной, которую прикупил на Афоне во время паломничества к святым местам. Анатолий показывает ему, что всё это смешно…