Лично я жизни без психокинеза не представляю. Это как если лишить собаку острого обоняния, оставив обычное: вроде жить можно, и нюх остался, но это совсем, совсем не то…

Новенькие арестанты быстро нашли себе подходящие компании, как по половому признаку, так и по расовому, а может, и еще по какому признаку. Птичка, та говорливая женщина, что встретила меня в первый день, сразу взяла надо мной шефство. Она представила меня своей разношерстной компании, в которую входят как мужчины, так и женщины младших рас, и пообещала, что в таком обществе у меня не будет причин грустить. Обзаведшись покровительницей и примкнув к группе арестантов, я спокойно прожила неделю – но уже в начале второй начались проблемы.

Время подходило к отбою; арестанты уже расходились по спальням, но многие еще сидели в зоне отдыха и занимались кто чем: читали книги, играли в настольные игры, просто общались. Никто не ругался и не лез на рожон: новенькие быстро поняли, что здесь ничего не останется незамеченным, а старенькие давно в курсе. Словом, атмосфера царила благая.

Я уже приноровилась пропускать нескончаемую болтовню Птички мимо ушей и изредка вставляла в разговор ничего не значащие фразы – это максимум моего социального взаимодействия с арестантами.

В комнату вошла Марла, единственная, с кем мне хотелось бы пообщаться. Она, как и Курид, здесь на особом счету. Хоть надзиратели и корректирующие сотрудники и уверяют, что с любой проблемой или вопросом мы можем подойти к ним, на самом деле все вопросы арестанты решают через нее или Курида.

Марла подошла к нашей компании.

— Блага. У вас все хорошо, ребята? — спросила она.

— Отлично, — ответила Птичка.

— Не сомневаюсь. Тана, мне надо с тобой поговорить.

Я обрадовалась так, словно пришел приказ о моем освобождении.

— Конечно, — быстро ответила я и встала со своего места.

Марла пошла к выходу, собирая взгляды – женщина она статная, привлекательная, располагающая к себе. Вот и я подпала под ее магнетизм сразу.

Мы неторопливо прошлись по коридору и вышли из здания; до отбоя осталось минут пятнадцать, поэтому двое охранников, разговаривающих неподалеку, посмотрели на открывшиеся двери – кто это собрался гулять так поздно?

Увидев Марлу, эти здоровые лбы сразу расслабились и забыли о нас.

— Тебе все можно, — вырвалось у меня.

— Если бы, — вздохнула молодая женщина. — Просто они знают, что на меня можно положиться. Давай прогуляемся немного, подышим воздухом.

— Разве арестантам можно гулять в такое время?

— Почему бы и нет? Мы ведь недолго. В здании так душно…

— Это верно, — согласилась я и посмотрела на небо.

На его синем полотне уже зажглись огонечки звезд. Как красиво выглядело бы это небо, если бы не светились прожекторы, а вышка не мигала раздражающе вдалеке! Я вдохнула и представила, что нахожусь в лесу и когда открою глаза, увижу узоры энергий, оставленных живностью, неторопливый ток жидкостей в стволах деревьев…

— Как тебе здесь? — спросила Марла.

— Нормально.

— Больше половины отбывших наказание на Хессе получают пожизненный блок энергии.

— Знаю.

— Преступление у тебя серьезное? Срок большой?

— Курид сказал, арестанты не говорят о своих преступлениях.

— Забудь о том, что сказал Курид. Это указания для основной массы.

— А я разве не основная масса?

— У тебя есть все шансы не стать ею. Я наблюдала за тобой эту неделю: ты ведешь себя спокойно, присоединилась к группе, которая в любимчиках у надзирателей. Думаю, ты девочка умная и практичная.

— Умные и практичные девочки не попадают на Хесс, — горько проговорила я.

— Ошибки совершают все, — отмахнулась Марла. — Арестантов, отличившихся хорошим поведением и высокими трудовыми показателями, переводят в Арету, крупный город, и это совсем другие условия работы и жизни. Перевод в Арету – первый шаг к свободе. Если будешь умницей, сможешь освободиться уже через год-полтора, и в твоем личном деле поставят волшебную отметку «ЭО-СВОБОДНА». Такая отметка значит, что ты не опасна и перевоспиталась – и никакого блока энергий!