Трено, уловив мои мысли, успокоился и убрал кинжалы в ножны.

Пройдя под огненный полог, Талгас стянул капюшон и обнажил лысую голову. На его губах, как всегда, красовалась самодовольная ухмылка. В сплошь чёрных без белков дарканьих глазах, которыми он нас придирчиво разглядывал, угадывалась внимательность.

– Не хочешь меня обнять? – прозвучал глубокий зычный бас.

– Хохотун, неужто за время отсутствия ты весь изнежился?

В окружающей тишине грянул хохот даркана. Как же я соскучился по этому громогласному смеху.

– А ты, я погляжу, стал более осторожным, – отсмеявшись, сказал Талгас.

– Я всего лишь помню твои уроки, наставник. Ты до сих пор мне друг? Или мы уже враги?

Талгас одобрительно хмыкнул:

– Только соображаешь ты всё ещё туговато.

Ну вот. Началось! Без издёвок хохотун не может.

– Будь я врагом, ты бы уже лежал… мёртвым.

– Ну, тут я бы поспорил…

– И умер бы. Болвана от тугодумия только смерть избавит, – произнёс даркан и вновь расхохотался.

Что ж, некоторые вещи в мире никогда не меняются. Я облегчённо выдохнул, подошёл к наставнику и, обняв, хлопнул его по могучей, широкой спине.

– Я рад видеть тебя, Талгас.

Даркан отстранился, усмехнулся и ответил:

– А ещё бурчит, что я изнежился, – он от души ткнул меня кулаком в плечо, так что я еле удержался на ногах.

«Так вот каков Талгас, – произнёс Трено. – Рассказы Дэнджена оказались правдой».

«Ещё успеешь пожалеть о встрече с ним», – я мысленно хмыкнул.

– Где ты пропадал всё это время?

– Некоторые вещи лучше не знать.

Опять нагнетает таинственность! Меня постоянно бесило, когда он и Адари что-либо не договаривали.

– Расскажи, – произнёс даркан, – как тебе неожиданная встреча с охотником?

Риданис! Я только сейчас заметил, что у ночной твари и у Талгаса – одинаковая аура! Трено, услышав мои мысли, невольно напрягся.

– Тебе стоит объясниться, – отступив на шаг, сказал я и недовольно нахмурился.

– Уже понял? Ай, молодец! – скрестив на груди могучие руки, усмехнулся даркан. – Хорошо. Но прежде, чем я отвечу, скажи, для чего, по-твоему, я на вас напал?

Я помню, наставник. Ты ничего не говоришь и не делаешь просто так.

– Очередная дурацкая тренировка? – огрызнулся я.

– Ха! Конечно. Ты увидел меня в истинном дарканском обличии. Теперь ты понимаешь, каким чудовищем я могу быть?

Чудовищем… значит, сказки о дарканах, описывающие их ужасными тварями, отчасти оказались правдивы. Но я и представить не мог, что Талгас в истинном обличии столь ужасен. Вспомнив ночную жуть, я вздрогнул.

– И, что, все дарканы в истинном обличии такие же? – подал голос Трено.

– Нет, – наставник покачал головой. – Неспособных управлять собой берсерков единицы. Остальные самообладания не теряют. Но вам от этого легче не будет.

– И в чём заключается тренировка? – спросил я. – Мы должны избить тебя до полусмерти, пока ты изображаешь перед нами тварь из бездны?

Талгас по-доброму хохотнул.

– Ты умрёшь раньше. Ты знаешь, как я тебя учуял?

– Тёмная аура.

– Вот именно. Тебе надо научиться её скрывать. А я поспособствую тому, чтобы ты освоил это как можно скорее. Буду нападать на вас каждую ночь.

Да он издевается! И что нам теперь передвигаться по ночам, а отсыпаться днём?

«Невесёлое будущее мне видится в этом случае», – согласился Трено.

Зиалец предпочитал молчать и слушать. Влезать без нужды в наш разговор собрат-хранитель не стремился. Он, сосредоточившись, внимал словам даркана, не желая упустить ничего, что бы тот ни сказал. По моим и Дэнджена рассказам Трено отчётливо уяснил, что к наставнику из Райнора следует относиться со всей серьёзностью.

И, конечно же, Талгас не скажет, каким образом я научусь скрывать свою ауру. Ибо знаю, что он ответит на дурацкий, по его мнению, вопрос: ваирагия тьмы должна осваиваться самостоятельно. Но, как всегда, я придержал возмущённые мысли при себе и спросил иное: