– А ты, я погляжу, не теряешь сноровки, – прозвучал слева глубокий равнодушный голос. Голос, от которого я раньше был без ума. Голос, разбудивший воспоминания, из-за которых я ощутил эхо старой душевной боли.

Адари Ша-Найрет – жрица кадирров11 – стояла в пяти шагах от меня и ухмылялась. Раньше я с наслаждением разглядывал её, тонул в её алых, налитых кровью волчьих глазах. А сейчас, в первую очередь, обратил внимание на длинные, искривлённые, отблескивавшие холодной сталью когти на тонких изящных пальцах. Это уже не та Адари. До того как её разум поглотил хаос, она являлась мне иной: в воздушном светлом шёлковом платье, словно нежный волшебный цветок из сказки, а теперь её тело облегал чёрный кожаный доспех – одеяние шэхаров12.

– Стараюсь, – также равнодушно ответил я и пожал плечами. Она, в отличие от меня, стояла расслабленно. Но я знал, что это лишь обманчивое впечатление.

– Лайдна освободила твоего брата?

– Да, – Адари кивнула. – Королеве больше не нужен мой брат, чтобы управлять мной.

– Довольна?

Жрица кадирров безразлично пожала плечами:

– Мне уже всё равно.

– Зачем ты пришла? Хочешь убить?

– Пока нет.

Будь не ладна её способность проникать в чужие сны! Если умру здесь, то уже не проснусь.

– Мне клещами вытягивать из тебя слова? – разозлился я. – Что тебе надо?

– Не кипятись, мальчик. Уже забыл уроки Талгаса? Всему своё время.

Как ни прискорбно признавать – она права.

– Что тебе нужно, Адари? – уже спокойно спросил я.

– А я уже подумала, что ты никогда не назовёшь меня по имени, – усмехнулась она.

«Да прикончи ты её уже!» – воскликнул встрепенувшийся во мне гэрнит.

«Тихо, Виорил! Твоя одержимость поглощением начинает меня пугать».

«Не забывай, что это прекрасный способ становиться сильнее».

«Я помню. Но надо выяснить, что ей нужно».

«Разве не видно? Она убить тебя хочет! Посмотри, даже когти не убрала».

Я вздохнул и не стал спорить. Гэрнит, пусть и союзник, пусть и делает меня сильнее, как всегда, себе на уме.

– Говори, что тебе нужно, и проваливай.

– Какой грубый! – Адари обиженно надула губы. – Раньше ты таким не был.

Окончательно потеряв терпение, я обнажил кинжал и Агихар13. Гэрнит, открыв дверь к вирадису хаоса14, нетерпеливо заворочался и хищно заурчал. Я мысленно приструнил его – и так разберусь. Виорил, хоть и с неохотой, подчинился.

– Ты уже готов меня убить? – в её голосе вновь прорезалось холодное равнодушие, на лицо легла маска безразличия. – Это хорошо.

Я ринулся к жрице кадирров. Моё оружие и её когти, лязгнув друг о друга, сцепились. Мы оказались лицом к лицу. В ноздри ударил исходящий от её волос нежный запах арайлен15. Встретившись с Адари взглядом, я уставился в её налитые багрянцем глаза, изо всех сил стараясь оттеснить её и заставить отступить. Руки дрожали от напряжения, по щеке с виска скатилась капелька пота.

– Ты помнишь наш первый поцелуй? – внезапно спросила она, и я чуть не оступился.

Адари не отводила взгляда, ожидая ответа. Конечно, я помню! И хотел бы забыть навсегда.

– Молчишь? – спросила Адари, и на её губах заиграла ехидная ухмылка. Она вдруг ослабила давление и отскочила. – Скоро Талгас тебя вновь посетит. Будь готов.

– К чему? – спросил я, не скрывая удивления.

Вот уж неожиданная весть! Хохотун вернётся? Сказать, что я обрадовался её словам, – ничего не сказать. Даже несмотря на то, что услышал их из уст врага.

– К новым испытаниям, – ответила она и растворилась в дымке тумана.

Я очнулся посреди ночи. Столкновение с Адари во сне оставило на душе неприятный осадок. А ведь раньше мы были союзниками…

Вьюга всё также протяжно и заунывно исполняла скорбную песню. Еловый лес, скрипя стволами, раскачивался под порывами ледяного, несущего с гор снег и стужу ветра. Я невольно поёжился, хоть и под защитным пологом не ощущал холода.