– Что ты думаешь о Калдане? – начала Васса.

– О повелителе думаю хорошее. Он ведь спас меня и всему обучил.

– Наивное дитя, – покачала головой Верховная.

Минай не понравились ни слова, ни снисходительный взгляд хозяйки покоев. Но девушка решила повременить с осуждением.

– А что думаешь о главном враге?

Девушка скорчила презрительную гримасу. О Райсэне неприятно было вспоминать, однако нужно было что-то ответить.

– Он главный враг и этим всё сказано.

Васса ухмыльнулась:

– А если не увиливать и говорить начистоту? Не волнуйся. Ты не на допросе. Со мной можешь быть откровенной.

Девушка размышляла несколько мгновений и под настойчивым взглядом Верховной неуверенно заговорила:

– Райсэн посеял во мне сомнения, что не всё так просто, как мне кажется. И я почти поверила ему.

– Жаль, что почти.

– Как вы можете такое говорить? Вы же верховная жрица смерти!

– Верховная-то верховная, но с мозгами, – Васса усмехнулась. – Ты знаешь, что повелитель приказал тебя убить?

– Если так, то, видимо, есть за что.

Хозяйка кабинета закатила глаза.

– Глупая и слепо преданная.

– Повелитель спас меня! – посмела повысить голос Минай.

– Он всего лишь боится, что говорившие с главным врагом жрецы смерти предадут его. Знаешь ли ты, что это повелитель нанял головорезов, напавших на тебя? Нет? И не строй такое удивлённое лицо! Думать просто надо, а не слепо доверять!

– Значит, и вам я не должна верить на слово? – придя в себя, спросила девушка.

– Не должна. Я бы сказала, что никто никому ничего не должен, – Васса загадочно улыбнулась и взмахом руки создала чёрное облако, зависшее в воздухе посреди кабинета. – Слова должны подкрепляться доказательствами.

Клубы дыма уплотнились, превратились в поблёскивающее на свету овальное зеркало.

– Смотри внимательно.

И Минай увидела себя… уходящую из тронного зала в тот самый день, когда она, терзаемая сомнениями, вернулась во дворец после плена. Увидела, как захлопнулась за ней дверь, а затем услышала голос Имлора:

«Почему ты её не убьёшь, повелитель?»

Изображение в зеркале повернулось влево и показало лицо советника. Минай не сразу поняла, что видит всё глазами Калдана.

« – Зачем? – прозвучал голос повелителя. – Я многому её учил, тратил на неё время, кроме того, она одна из лучших жриц смерти. Весь труд пойдёт насмарку.

– Ты веришь ей во всём, повелитель?

– Конечно же, нет. Но доверяю. Она до конца будет мне верна.

– С чего такая уверенность?

– Ты умён, друг Имлор, но многого ещё не знаешь, ибо молод. Верность можно заслужить или обманом привить, но только не принудить кого-либо к ней. Если человек всем сердцем верит тебе и ни капли не сомневается в том, что делает, он сделает дело наилучшим образом, отдавая себя всего без остатка. Человек должен захотеть служить, только тогда можно ему доверять.

– И каким образом этого добиться?

– Так же, как и с этой наивной девочкой Минай. Заплатить бандитам, чтобы те напали на неё, а затем – спасти. И всё. Человек твой до конца его жизни, которой он готов будет пожертвовать ради тебя».

– Убедилась? – вглядываясь в изумлённое лицо девушки, с ехидцей в голосе спросила Васса.

Минай некоторое время не могла прийти в себя. Сердце пронизывали боль и холод. Марионетка! Безмозглая слепая марионетка! Именно слепая – такой её называл Райсэн во время короткой беседы, когда она была в плену. Дура! Какая же она дура! Минай не сомневалась в верности доказательств – магия не умеет врать.

– Откуда это у вас? – наконец нашлась, что сказать молодая колдунья.

– У меня есть все воспоминания нашего любимого повелителя, – сморщив лицо на слове «любимого», ответила верховная жрица.