В другой раз ее уговорили играть большой компанией в прятки. Дети собрались очень разных возрастов. «Хорошо, что здесь не надо в команду записываться, я сама за себя буду», – подумала Ева и согласилась. Водил десятилетний Сережа из ее дома. Он ей немного нравился, но разговаривать со старшими мальчиками Ева побаивалась, так что оставалось только надеяться, что он ее когда-нибудь заметит. Сережа неплохо водил, но Ева мастерски умела прятаться. Он застукал уже пятерых, и когда отправился обследовать дальние пределы, Ева, передвигаясь от куста к кусту, почти добралась до главного столба. Оставалось каких-нибудь тридцать метров, когда Сережа повернулся и издалека заметил ее. Ева пулей полетела застукиваться! Бегала она быстро, но Сережа ничуть не уступал. Ева неслась к столбу и шептала «туки-туки за себя, туки-туки за себя», краем глаза наблюдая стремительный полет Сережи. Вдруг она увидела Рому. Он бежал к столбу ей навстречу. Ева растерялась на мгновенье, но прибавила скорости, обернулась в последний момент на Сережу и «бац!» В глазах потемнело, зашумело в голове, засверкали молнии – Ева с Ромой после лобового удара на скорости света оттолкнулись друг от друга и разлетелись в разные стороны.

Это было очень больно. У обоих на лбу засиреневели шишки. Но сильнее всего была обида. По крайней мере, Ева негодовала! Подбежал Сережа.

– Туки-туки за Еву! Туки-туки за Рому! Вот это удар! – и побежал искать остальных.

Ева закрыла лицо руками. А когда открыла, Рома сидел на корточках рядом и краем рубашки вытирал ей лоб. Странно, но кричать на него не хотелось.

– Больно? Вставай.

– Меня мама убьет. Но сначала будет долго ругаться. Как мне домой теперь идти?

– Пойдем ко мне. Моя мама йодом тебя намажет.

– Ладно, – Ева подумала мгновение, поднялась и отряхнулась, – меня Ева зовут.

– Я знаю.

Оказалось, что Ромка уже закончил первый класс, а живет в доме напротив. На пороге встретила его мама. Пухленькая, мягкая, с белыми кудрями и подрисованными бровями и стрелками, она напоминала добрую королеву. Ольга Ивановна представилась и сразу начала ухаживать за Евой. Та все время только удивлялась.

– Господи, кто вас так?!

– Мам, это Ева, мы лбами ударились. Ей надо шишку намазать чем-нибудь.

– А тебе не надо?

– Само пройдет.

– Ну, заходи, моя милая, садись на диван, я сейчас подойду. Ух, косищи у тебя какие! Как вы вовремя, я уже обед приготовила. Макс! Раздвинь, пожалуйста, стол. Будем обедать большой компанией!

Еве казалось, что она внутри кино. За шишку не влетело, обнимаются с порога, чужой девочке рады, а Ромкины мама с папой и вовсе разговаривают как друзья.

Вскоре на столе сверкала позолоченными краями супница и поблескивали такие же праздничные тарелки с борщом. Ромкин папа, похожий на Шурика из «Кавказской пленницы», пристраивал между тарелками свеженарезанный хлеб. Ева с Ромой с одинаковыми крестиками пластыря на лбу сидели рядом. Мама с улыбкой их разглядывала, ела и продолжала щебетать.

– Евочка, твои родители тоже физики?

– Нет, папа – художник, он в художке работает, в Доме Творчества. А мама – учительница.

– Ух ты, художник! Как у вас дома интересно, должно быть!

– Нет, совсем не интересно. – Ева запнулась.

– А мама в школе работает?

– Нет, в Москве, в институте. Про книги рассказывает.

– Ты, наверно, кучу книг прочитала, с такой мамой! – подключился дядя Макс.

– Нет, я не люблю читать. Я рисовать люблю. Папа мне сделал маленький мольберт, и мы вместе рисуем. Я – людей, а он – голых теть и цветы.

– Ясненько. Евочка, приходи к нам в гости, а то Ромашка все время один.

Рома сердито посмотрел на маму.