– Ты меня пугаешь Зо. Какие на хрен проблемы в постели? Передо мной сидит шикарная женщина, на которую у любого нормального мужика встанет так, что гвозди будет забивать.

– Не у всех и не всегда, – горькая усмешка коснулась моих губ, глоток вина, взгляд в сторону, а потом на Арая. – Три года назад в Турции было землетрясение. Мы были там. Илья успел выйти из здания. Я – нет. У самого выхода меня придавило частями обрушившейся стены. – Взгляд Шаулова с каждым моим словом становился все напряженней. – Не сильно, обошлось, вытащили быстро, отделалась легким сотрясом и перелом руки, но левая нога у меня покрыта шрамами.

Стоило вспомнить то время, как в душе снова разверзлась зияющая пустота. Хлесткие слова Ильи ранили до сих пор.

– И? При чём тут проблемы в постели? Извини, я не совсем понимаю.

– Все просто. У него падает, когда он чувствует или видит эти шрамы, – по удивлению, мелькнувшему на лице Арая, очевидно было, что он готов был услышать что угодно, но только не это. Его громогласный хохот внезапно наполнил квартиру.

– Твою ж мать. Гребанный ублюдок с вялым х*ем, – выругался, не скрывая злую насмешку, и пригубил из бокала ром.

– Ар…

– Зо, милая, у твоего Илюши не стоит, потому что он импотент, а не из-за твоих шрамов, поверь мне. И он как конченый мудак пытается переложить свои проблемы на твои плечи, генерируя при этом в тебе чувство вины и ущербности. Это стандартное поведение ублюдков, как их сейчас называют модным словом абьюзер, но как ни называй это конченные неуверенные в себе подонки, которые за счет женщины пытаются самоутвердиться в этой жизни.

– Ар, пожалуйста… – взмолилась, заглушая ноющую боль от воспоминаний, новой порцией алкоголя. Шаулов сейчас проходился по больному, и мне было необходимо обезболивающее.

– Я поэтому вынужден наблюдать в твоих шикарных глазах неуверенность и печаль? Что он еще тебе говорил все эти года?

– Список большой, и произносить это вслух я не хочу даже тебе. Извини, – внутренне взвыла, понимая, что сейчас будет больно, что Ар не остановится, он всегда так делал, вытаскивал все самое больное из моей души, заставлял рассказывать, а потом залечивал, словами, участием, заботой.

– Это ты меня извини, но я и без твоих слов могу назвать главные ноты, звучавшие в исполнении, Катаева: размер груди, шрамы, фригидность, отсутствие детей, «недостаточно хорошая хозяйка», «место женщины на кухне», «ты никто в своей профессии», сложить все в одну корзинку и смешать, приправив чувством вины и стыда и вуаля, классическое блюдо абьюзера вложено в голову доверчивой женщине. Это я мягко сформулировал, – произнес, наблюдая за моей реакцией. А у меня выстрелом в памяти, все слова Ильи, Арай не ошибся не в чем.

– Мог и не подбирать слова. – произнесла глухо, принимая сказанное, и залпом опустошила бокал, поднимаясь со своего места и подходя к нему ближе. – Спасибо тебе, ты снова одним своим присутствием дал мне надежду, что я все смогу изменить и что дело не во мне, – моих губ коснулась грустная улыбка. – Мне пора, Ар, спасибо за вечер, – встала на цыпочки, целуя его в щеку, и жар волной, прокатился по телу, добавляя тумана в мое сознание. Все же сделала шаг назад, развернулась, собираясь уйти.

– Зо, – окликнул, заставляя обернуться.

– Уже очень поздно, я пьяна, ты устал.

– Сама ты ничего не изменишь. Пять лет абьюза Зо, не лечится одним разводом. Это обязательный шаг, но… Бл*ть нах*я ты это терпела? – в последней фразе слышалось злое раздражение.

Глубокий вдох. Взгляд в пол и на него. Сколько же раз я сама задавалась этим вопросом?