Что до меня, то никогда не понимал, кто гордился: ведь любому советскому человеку с самого рождения приходится сталкиваться с тем, что «охрана здоровья народа» у нас, по сути дела, отсутствует. «Перестройка» ничего не изменила. В конце 1980-х годов даже в Москве почти невозможно купить такие элементарные вещи, как горчичники, зеленку, простейшие болеутоляющие препараты, а участковые врачи отказывались выписывать импортные лекарства на том основании, что их попросту нет: «Не закуплены». Мой отец умер в возрасте 52 лет в первую очередь в результате неправильно поставленного диагноза. Мать жены (кстати, медицинский работник) умерла в возрасте 56 лет от рака, за несколько месяцев до смерти услыхав – после соответствующего обследования – диагноз: «радикулит». О какой охране здоровья народа можно вести речь, если десятилетиями люди пьют непригодную для питья воду, а Министерство здравоохранения, правительство, Политбюро ЦК КПСС не желают этого замечать? С одной стороны, их можно понять: для них есть медикаменты, хорошие комфортабельные поликлиники и больницы, квалифицированные врачи, в крайнем случае они могут выехать для лечения за рубеж. А мы? О какой охране здоровья можно вести речь, если 300-тысячный город в Ферганской долине Наманган вплоть до недавнего времени обходился без детской больницы, а продолжительность жизни москвичей за последние 20 лет сократилась в среднем на 10 лет, и 75 % московских школьников нельзя назвать здоровыми? Что, не знали об этом в Министерствах здравоохранения? Да конечно знали! Но поскольку лицемерие было возведено в ранг социальной политики, руководящие товарищи делали вид, будто ничего не происходит: раз больниц нет – то и не надо. Как в том анекдоте про икру: раз спроса нет, то откуда же ей взяться? Какая уж там охрана здоровья, если в целом по стране только 35 % больниц имеют водопровод и канализацию, а в Узбекистане, например, в зданиях, не соответствующих санитарно-гигиеническим нормам, располагается 46 % больниц? (Если исключить из этих процентов Ташкент и наиболее цивилизованные города, то на сельскую местность придется едва ли не все 100.) И вот еще какие любопытные сведения сообщил академик Чазов: «…Политбюро, несмотря на финансовые трудности нашей страны, изыскало (кстати, кто знает, почему Политбюро? Разве дело Политбюро – изыскивать деньги на здравоохранение? – В. 3.) 5,4 миллиарда рублей дополнительно на охрану здоровья». А коллеги из США тут же подсчитали, «что это стоимость трех крейсеров или 125 противолодочных самолетов». Сопоставив здоровье народа с ценой всего трех крейсеров, министр не счел нужным скрывать: «Из-за плохого водоснабжения, низкого санитарно-гигиенического уровня многих молоко- и мясоперерабатывающих предприятий, низкой санитарной культуры ежегодно в стране болеют острыми кишечными заболеваниями 1 миллион 700 тысяч человек».

Вспыхивающие время от времени эпидемии кишечных заболеваний свидетельствуют все о том же: система здравоохранения имеется, а вот охрана здоровья народа напрочь отсутствует. Мы вернёмся еще к этой теме, а пока вспомним: есть кое-что похуже попавшего в поле зрения министра и депутата. По данным кандидата медицинских наук Мадьяра Салаева (он работает в Ташкентском институте краевой медицины), содержание пестицидов в продуктах, потребляемых населением Кзыл-Ордин-ской области, превышает ПДК в мясе – в 11 раз, в мучных изделиях – в 24, в рыбе – в 26, в воздухе – в 116 раз, содержание же нитратов в бахчевых выше ПДК в 34 раза. В Аральском районе 90 % женщин детородного возраста, рассказал врач-гинеколог Б. Альсеитов, страдают анемией (в среднем по Узбекистану эта цифра немного меньше – 80, по Таджикистану – 70 %), часты выкидыши, а в последние 6–7 лет – случаи появления младенцев с врождёнными уродствами: анацефалов, новорожденных без анального отверстия или каких-либо внутренних органов… Каждый четвертый призывник негоден к несению военной службы по ст. 16, каждый второй-третий житель района страдает туберкулёзом, из каждых 10 тысяч 230 больных раком. Заболеваемость паратифами в Приаралье больше среднесоюзной в 2–3 раза, раком пищевода – 7-10 раз, заболеваемость почек возросла за последние 9 лет в девять раз.