Шли, взявшись за руки, овеваемые тёплым ветерком, впечатывая голыми пятками – кто же летом разгуливает в зимних сапогах – пыль в дорогу. Вторая отворотка тоже была натоптана, но шла через сосновый лес, сухие шишки прятались в опавшей хвое, случалось немножко больно и очень смешно. Вышли к озеру. Окаймлённое лесом, оно тянулось куда-то, изгибаясь. За мысом слышались громкие крики и смех.

– Мы туда не пойдём, – сказала Белоснежка.

Тут открылась уютная, отгороженная ольховыми зарослями полянка с небольшим песчаным пляжем.

– Здорово как! – воскликнула девушка, сделала кувырок и уселась на мягкой траве, – Будем купаться!

– У меня плавок нет, – вздохнул Автандил.

– У меня тоже, – и добавила, искоса взглянув на спутника: – Ты что, меня стесняешься?

Пока Автандил раздумывал над ответом, сбросила блузку, чуть помедлив, заявила: – Можешь не смотреть, – скинула остальное и, разбежавшись, бултыхнулась в воду. Отвернувшийся было Автандил не выдержал и краем глаза отметил, как сноп брызг скрыл её ладное загорелое тело.

«Где же она загорала зимой?» – мелькнула левая мысль.

– Что же ты! Иди сюда! – закричала подружка.

Автандил разоблачился рывком и ринулся в воду, да так резво, что волны, наверное, добрались аж до дальних пределов, скрытых за поворотом. Вода и вправду оказалась тёплой. Долго плескались, плавала она классно, Автандил едва поспевал за ней. С противоположного берега открывался чудный вид на озеро. Гладь его тянулась до поворота и, наверное, ещё дальше. Накупавшись, грелись на поляне, он лежал на животе и пытался делать вид, что разглядывает узор ольховых листьев, но глаза предательски скашивали в сторону, где не слишком далеко, но и не чересчур близко устроилась она.

«Да осилит дорогу идущий…» – неужели она знала, что будет потом?

Он не знал.

– Пошли искать речку, – стояла перед ним свежая, босая, в джинсах и кофточке.

– Пошли. Только отвернись.

Она хмыкнула и передёрнула плечами:

– Пожалуйста! Только ведь я тебе сказала: «Можешь не смотреть».

Они шли по тропинке. Белоснежка впереди, и у него кружилась голова от звуков, от запахов, от её близости. Как у неопытного юнца – с издёвкой пронеслось в голове.

Шумную купальню решили обойти по лесной чаще, и вдруг оказались на поляне, до краёв наполненной земляникой.

– Здесь июнь! – восхищённо прошептала спутница.

«Интересно, а зима здесь бывает?» – подумал про себя Автандил.

Ягоды ели горстями, а потом целовались, снова и снова.

– Так мы никогда не доберёмся до речки, – вздохнула она во время короткой передышки.

«А нужна ли нам эта речка?» – мелькнула в голове крамольная мысль. Но Белоснежка повернулась и решительно нырнула в заросли ольшаника.

До речки оказалось дальше, чем они думали. Озеро изгибалось как обожравшийся питон, и в одной из лагун начинался поток, который, выгнув зеркальную спину, прорывался меж скал, а потом разбивался на множество струй, облизывая покрытые мхом валуны. Белоснежка села на тёплый камень и опустила в упругую воду ступни ног.

– Здорово как! – прошептала, запрокинув голову.

Хорошо приходить сюда после рабочего дня, безнадёжной городской слякоти, сдавленного неустройства метро, садиться на тёплый мох, опускать ноги в живую воду, целоваться с Белоснежкой…

Интересно, а бывает здесь ночь?..

И почему здесь никого нет?..

Толпы должны быть. Шикарный вход со вспыхивающей рекламой, утробно воркующие эскалаторы, шеренги касс, туристские бюро, реклама…

Почему лишь узенькая лестница со влажными скользкими стенами? Или за это путешествие придётся слишком много заплатить?