С картинной галереей его познакомил Эдик тогда же в конце девяностых. Эдик всю жизнь пытался привить ему любовь к живописи, но удалось это только здесь. Широкие пространства “Тейт” и Национальной галереи почему-то никогда не позволяли Алексу по-настоящему увидеть картины. Берлинский музей поразил его своей камерностью. Старые мастера присутствовали в его залах настолько же ощутимо, как если бы там находились не только их полотна, но и мольберты со всей параферналией, и сами они в испачканных краской передниках.