Стеклянный стакан еще несколько дней пах сладким сиропом: заключенные приходили к Бассаму в камеру просто понюхать его.

Никто из лидеров тюремного блока никогда не упоминал, что одной из возлюбленных Дарвиша была еврейская танцовщица Тамар Бен Ами. Он посвятил ей стихотворение «Рита и винтовка». Позднее Бассам представлял, как палестинский поэт с большими карими глазами стягивал простыню с ее длинного белоснежного тела, а через плечо у нее все еще висела винтовка М-16 или, может быть, М-4 на ремне.

Она сопровождала Дарвиша, когда тот однажды пришел в тюрьму на допрос, поцеловала его у ворот и вернулась обратно в израильскую армию: она была солдатом, призванным на службу ВМС Израиля.

Она писала письма Дарвишу с палуб эсминцев, артиллерийских катеров и судов-носителей – на одной фотографии она сидела на леерном ограждении охотника за подводными лодками.

«Без тебя, – писала она на иврите, – во мне нет глубины, я здесь на поверхности и жду».

Бассаму было шесть, когда он заметил вертолет, рассекавший небо лопастями над холмами на окраине Хеврона. Он никогда не видел ничего подобного. Солдаты, выпрыгнувшие из вертолета, были похожи на маленьких зеленых насекомых, скрюченных и бегущих на верхушку холма, обезумев от страха.

Мать выбежала из пещеры, где они жили, схватила его за рукав и погнала в дом по крутой каменистой дорожке. Ему был знаком под ногами каждый камешек. Дернув занавеску на входе в пещеру, она зашторила окно, задула свечу, покачивавшуюся в стеклянном фонаре под каменным потолком.

Свет на секунду задержался на рукодельных коврах на стене, и потом все погрузилось во мрак.

Пещеры за пределами Хеврона были одним из самых желанных мест жительства для фермеров: летом там прохладно, зимой – тепло, дом наполнялся ароматом оливок из красивых глиняных ваз на деревянных полках, аккуратно вытесанных и приделанных к стене.

Бассам был одним из пятнадцати детей. Летом он спал на соломенном матрасе под брезентом, рядом с отцом – место статуса и почета, которое жаждал занять каждый из братьев.

Он знал, отец так поступал из-за чувства вины: из всех детей Бассам был единственным, кому не сделали вакцину от полиомиелита.

В одной узкой пещере Бассам нашел тайник с гранатами, который они с друзьями использовали для нападения. Исследовав пещеру поглубже, они нашли и винтовку.

Гранаты были размером с небольшой булыжник. С винтовки, когда мальчики взвели курок, посыпалась пыль.

Армированный джип летел напролом через кактус, кустарники и забор. Двигатель ревел. Кто-то закричал. Какая-то птица (он не знал ее названия) пролетела над ухом. Он тянул за собой хромую ногу. Он почувствовал удар в голову с правой стороны. Скрючившись, продолжал бежать.

Земля была сухая и жесткая. В нос ударил столб пыли. Ящерица песочного цвета прошмыгнула перед глазами.

Он попытался встать. На шею наступила чья-то нога. Солдаты носили черные ботинки с квадратными носами. Из-за этого казалось, что у них с ногами что-то не в порядке: как будто походы на длинные дистанции обязательно закончатся хромотой.

Руки завели за спину. Удар в шею под затылком, и он потерял сознание.

Его привязали к стулу, надели капюшон и били. Капюшон из грубой ткани, коричневой, грязной, с запахом горелой соломы, не мягкой и черной, которую надели потом в Беэр-Шеве. Он шептал молитвы в капюшон. Я взываю к совершенным словам Аллаха, от которых не может убежать ни хороший человек, ни плохой.

Его подняли со стула за затянутую вокруг шеи петлю. Перекинули свободный конец через паровую трубу и подняли в воздух, пока он не смог встать на стул. Качали стул то вперед, то назад. Били по почкам, в живот, в пах.