Неужели даже мертвая, эта женщина, посланная адом, чтобы погубить Анжелику, может преследовать ее, принося несчастья?
Господин де Вильдавре вслед за Анжеликой спустился по ходящему ходуном трапу и занял место на одной из скамей шлюпки. Садясь, он поднял полы своего сюртука, украшенного вышивкой, галунами и сутажом, – словом, настоящего шедевра портновского искусства.
Гребцы подняли свои тяжелые весла. Как и весь экипаж, они были одеты в белое с голубым и золотом, а за пояс у каждого был заткнут пистолет. В соседней шлюпке, которая должна была следовать за ними, дополняя охрану, сидели шестеро матросов, вооруженных мушкетами.
Анжелика, стоя на носу шлюпки, смотрела на Квебек. Теперь ей не терпелось начать действовать, завоевывать новых друзей, испытывать силу своих чар на тех, кто был настроен против нее.
И именно она первой увидела, как на вершине горы Рок, за оградой форта, расцвело большое облако белого дыма.
– Тревога! – закричала она.
До них донесся глухой взрыв. И одновременно случилось немыслимое, ужасное – где-то совсем рядом просвистело ядро. Раздался треск ломаемого дерева, и все сидящие в шлюпке ощутили страшный толчок. У носа «Голдсборо» как по волшебству на невообразимую высоту поднялся огромный водяной столб и, шумя, точно летний ливень, низвергся обратно в реку. Ударная волна сорвала с трапа юного Анна-Франсуа, и он, пролетев над головами тех, кто уже сел в шлюпку, упал где-то совсем рядом, по-прежнему прижимая к груди черепаховую шкатулку с золотой инкрустацией.
Глава VI
Бушприт был сорван. Еще совсем немного – и ядро, пущенное из Верхнего города, продырявило бы «Голдсборо» ниже ватерлинии, разметав по дороге и шлюпку, и тех, кто в ней находился.
«Голдсборо» с огромной скоростью уходил с линии огня.
Шлюпку подхватила гигантская волна, и гребцы отчаянно заработали веслами, стараясь увести свое суденышко подальше от корабля и не удариться о его корпус.
Под лязг якорной цепи и хлопанье парусов дверцы портов «Голдсборо» были подняты, и стали видны черные жерла пушек.
«Ну вот и все, это война, – подумала Анжелика, вне себя от ярости и разочарования. – О! Как это глупо!»
Ее швырнуло назад, потом вперед, и теперь она, согнувшись, изо всех сил цеплялась за борт шлюпки. Вильдавре, напротив, выпрямился и громко кричал, обращаясь к господину д’Юрвилю, который, стоя на полуюте, командовал огнем пушек «Голдсборо».
– Не стреляйте туда! Вы разрушите мой дом. Лучше цельтесь левее, в дом военного коменданта, этого предателя и подлеца господина де Кастель-Морга. Видите, вон там! Там! Там! В том углу над часовней семинарии. Дом с шиферной крышей. Ну же, стреляйте! Разрушьте его!
Заглушая крики, раздался голос графа д’Юрвиля:
– Огонь!
Грянул оглушительный залп, отозвавшись эхом в прибрежных скалах, воздух наполнился едким дымом, а шлюпки заплясали на волнах, точно безумные. «Голдсборо» маневрировал с развернутыми парусами. Остальные корабли флота графа де Пейрака приблизились к нему, чтобы выстроиться рядом. Тишина прекрасного спокойного утра сменилась громом орудий и криками людей, которые наполнили плывущую над рекой желтоватую дымку. Стая диких гусей в испуге повернула назад, оглашая окрестности истошными криками.
Тревожась за юного Анна-Франсуа, Анжелика искала его глазами на поверхности воды. Умеет ли он плавать? Наконец она заметила его – он беспомощно барахтался – и крикнула, чтобы ему оказали помощь. Плавать он умел, но ему мешала набухшая от воды замшевая куртка. В конце концов на выручку подоспело индейское каноэ, в котором сидели двое аборигенов. Он ухватился за их весло, а затем его подобрал рыбацкий баркас.