– Не проходите мимо, барышня, зайдите хоть на минуту! У нас тут шоу, которого вы еще не видели! Волшебство и чудеса ждут вас в шатре Тома Бартона!

– Кого? – искренне удивляюсь я, останавливаясь.

Пакеты все еще тянут руки, ручки режут своей тяжестью.

– Тома Бартона. Я – Том Бартон, – он подходит ближе и протягивает руку.

Я смотрю на нее, затем на свои пакеты, и вопросительно, без слов, поднимаю одну бровь вверх. Он спохватывается, вытирая руки об себя, словно пытаясь очистить их от невидимой грязи, а затем неожиданно наклоняется к моим сумкам и пытается вырвать их из рук.

От такой наглости я задыхаюсь.

– Куда…??? – но пакеты не выпускаю.

– Дайте, я помогу Вам, – мужчина все еще дергает пакеты из моих рук.

Я пугаюсь, но не сдаюсь.

– Что Вам нужно от меня?!

Поняв, что проще поймать голыми руками птицу, чем убедить меня отпустить драгоценную ношу, он отступает и в примирительном жесте поднимает руки. Я фыркаю.

– Я хотел просто попросить Вас зайти в цирк. Мы тут новенькие, и пока пытаемся набрать публику. Но если вы не любите яркие представления…

– Люблю! – неожиданно для себя выпаливаю я, и язык заплетается, пытаясь остановить сам себя.

С каких это пор, Анечка, ты полюбила цирк? Наверное, с того момента, когда лев чуть не сожрал тебя в детстве в одном из таких шатров, когда ты хотела с ним сфотографироваться? Или когда тебя забыли на одном из представлений?

Мужчина радостно сообщает:

– Опасных зверей у нас нет, максимум змея. Зато много клоунов, акробатов и интересных выступлений.

Он будто читает мои мысли, предлагая то, чего я подсознательно хочу, но боюсь признать даже самой себе. Я хочу потрогать змею, посмотреть на клоунов и восхититься оригинальными цирковыми выступлениями.

Какой-то первобытный страх сковывает конечности. Мой психолог считает, что цирк мне чужд, потому что у меня коулрофобия1, но я с ним не согласна.

– Мне прости нужно было купить продукты, – начинаю я неловко, – и отнести их домой. Но, кажется, вы меня заинтересовали.

– Да, у нас там жутко интересно!

Жутко. Внутри головы бушуют противоречивые мысли, и все же что-то завораживающее в его голосе подталкивает к решительному шагу. Неожиданно для себя я слышу собственное согласие:

– Хорошо, у меня есть немного времени. Покажите мне, что у вас там.

– Вы далеко живете? – осведомляется он, и я хмурюсь.

– Зачем Вам?

– Хочу проводить до дома, помочь отнести пакеты, раз я Вас задержал.

– Не страшно, – качаю головой. – Просто покажите, что хотели. Позитивных эмоций будет более чем достаточно, чтобы простить Вам то, что Вы отвлекли меня от повседневных дел.

Мужчина с триумфальной улыбкой кивает, будто знал, что мое согласие непременно последует. Он пригласительным жестом предлагает следовать за ним. Словно завороженная, я иду ко входу в шатер, пытаясь вспомнить, когда последний раз была в цирке. Кажется, больше пятнадцати лет назад, с отцом.

Внутри шатра царит атмосфера, захватывающая с первых шагов. Отбросив детские страхи, я могу оценить обстановку вокруг. Разноцветные огни сверкают в такт музыке, в воздухе витает запах попкорна и сладкой ваты. Пока я медленно хожу вдоль декораций, предусмотрительно оставив пакеты у входа, на стуле, Том сопровождает меня. Он рассказывает о каждом уголке цирка с таким энтузиазмом, что невозможно не заразиться его радостью. Его голос, мягкий и уверенный, накрывает меня волной теплоты, пробуждая странное чувство уверенности.

Каждый раз, когда я ловлю на себе его взгляд, внутри меня зажигается легкое томление. Том явно ухаживает за мной – это проявляется в заботливых жестах, в его стремлении показать лучшее из того, что есть у них в цирке. Он рассказывает о шоу и трюках с таким неподдельным восторгом, что его интерес зажигает, завораживает.