Anxiety vibes worldwide Павел Прайс

помнит ли хоть кто-то наши имена,

оставшиеся химическими ожогами на сброшенной заранее коже?

может, кто-то помнит,

что нам всего лишь хотелось вернуться домой спустя годы?

помнит о том,

как мы не добрались до цели,

замёрзли насмерть и не уцелели,

в личном полярном кругу?

дождь шёл пешком от метро,

чтобы похлопать нас по голове,

пока ножницами они перерезали все доступные варианты дыхательных аппаратов,

в жизни у тебя есть возможность,

в смерти у тебя есть моя верность,

удивительно, но явно не знаю,

о чём непрофессионально пою,

отбивая на клавишах мечтательные ритмы несуществующих миров,

которые хотел бы воплотить,

на полотне невидимых зданий,

ведь весь этот невинный призрачный город патрулируется слепыми безголовыми всадниками,

для которых мои стёртые руки,

не более чем, рассадник заразы,

в перегоревших котлах с молоком,

моё убежище – неубедительно,

моё пристанище – оторванное

от реальности перемирие с лицемерными воротничками,

усмехаясь вслед, банкроты рвут на себе пятнадцать одежд без надежды на сохранность имущества и безопасность,

я – внешняя угроза,

доступность информации,

грандиозный поток шагающих,

по своей нескончаемой петле,

у них всех есть крылья, так?

почему же им некуда лететь?

всё очевидно не так уж и просто,

предостаточно удовольствия,

композиционной способности,

фальшивого наслаждения,

мы можем разбиться и стать автопортретами на стенах этих погребальных домов,

но я уверяю тебя,

уверен лишь в одном,

никто не помнит наши имена,

наши адреса и разговоры,

приватные контактные данные,

наш дом давно уничтожен,

остаётся только набраться сил и наблюдать из выбитых окон,

за счастливыми молодыми парами,

пока каждая сцена с нашим участием считается удаленной,

а мы сами – неоновыми абортами,

каждый корабль в этой святой гавани всех неуправляемых,

выправляет свою осанку,

мы – разлитое по полу молоко,

над которым никто не хочет и не будет искренне плакать.

много часов дивился я одинокому бессилию выброшенных на берег,

жадно я искал неуверенность в потоках жалкой мысли,

вспоминая о многих великолепных моментальных фотографиях,

ненадежных дефицитах внимания,

вспоминая многие счастливые имена и лица, обработанные печальными катаклизмами,

и наши решения,

наши лишения,

то, что утеряно нами,

никогда не разрушится снова.

у могилы неизвестного проклятого торговца, я видел цунами,

ах, я определенно боялся себя,

«всё дело в унынии»

пробормотал я.

я оставил свою поляризацию на незнакомом столе из стекла,

рядом с раздраженным смягчением и мучительным восклицанием,

удручающая застенчивость моих сожалений и слюнотечений,

одинокая ненависть в центре внимания тысячелетий праха,

развяжи эту красную ленточку,

сожги мой страх,

избавь меня от страха.

искажение казалось счастливым исходом и правильным решением,

мои тактильные контакты,

я не мог сломать осколки прямых рейсов на более мелкие детали,

ведь всё лучшее во мне было,

отголосками атараксии,

всё в тебе – автаркией.

в эти моменты моя сущность превратилась в ультрафиолетовый клавесин резкого снижения веса,

[нет правильного ответа]

либерализм – терпимость,

[нет нужного ответа]

отражения – ненависть,

[нет прямого ответа]

только эта летаргия по итогу лет воспринимается спокойно,

я обнаружил непримиримую

механическую обработку всей обыденности и посредственности,

глубоко в этой тьме,

композиции идеологий,

воспринимаются атомом усталости и снижения цен на перевалах.

я лишился своего анимуса,

астероидной комы комфорта,

эйблизма выгнутых линий,

и разочарование мог распознать по запаху и на ощупь,

[мой разум всегда блуждал]

[среди электрических пустынь]

я услышал женское пение,

морриган спустилась ко мне,

сломав суставы моей руки,

флуоресценция магнолии принесла невыносимую печаль

зацепив левое крыло тоски,

правое крыло изменения.

ткань мира – накидка на звёзды,

фальшивые улыбки на горящих снимках, где всё хорошо на секунду,

придирки со стороны и летящие с обрыва летние сцены, мой процент,

моя неумелая забота и смелость,

которая не может существовать в одиночестве и отчаянии весны,

привязанностью зелени шахт и минералов под заказ,

ключевой фигуры перемирия,

раствор неумения приветствия,

препятствия для коммерции,

сингулярность движения разделенного на неровные части пространства образующего черные дыры в часовых поясах северной части этого милого парка,

усталость от сухости кожи,

принявшая облик змеи,

приевшаяся манера общения,

поведения и жизнедеятельности,

в том числе и вращения врат ведущих на кладбище поглощающих искусство и мирившихся со стройкой чужеродного мира,

прямой эфир из тира,

где цель – средство,

а средство – наши лица;

######

[РАСПОРЯДОК И УСТАЛОСТЬ]

[СКОЛЬКО МОЖНО МОЛЧАТЬ?]

[ПОРЯДОК И ВОЛЯ К ЖИЗНИ]

######

крик раннего утра,

крик раннего развития,

крик раненой души,

поздравляю, все ушли,

поздравляю, снова здесь,

поздравляю, ты не против?

поздравляю, ты расстроен?

подавляю мысль о сокращении численности населения нервной системы и мозгового строя,

в ушах – разбитые коктейли,

стебли увядших растений,

годы тишины и терпения,

изменения вспять,

тебе стоит принять решение,

принять настоящими,

отменяя заказы и правила,

поправки и тривиальные ритмы зарубежной литературы,

твоя участь – быть партитурой в руках шарманщика,

в моих карманах пара минут,

остались со вчерашнего дня,

в моих карманах мертвый сезон,

груз ошибки и бледная нить,

поиграй со мной в демократию,

не переживая за амуницию,

политические иммунитеты,

институты вырезанных сцен,

просвещение сквозь ответвления неровных щелей между окнами,

отличный повод переслушать шум прибоя и перебоя {кончились антидепрессанты кончились деньги кончились патроны}

перебор морских миль,

поздравляю, кто ты теперь?

поздравляю, ещё раз,

а теперь забудь меня,

и исчезни в своем мгновении,

меня не интересует твоя внешность и твоё настроение,

твои переживания и растерянности, знакомые чувства,