Мальчишка распахнул голубые глаза и потрясённо уставился на неё.

– Раздевайся, пока насмерть не окоченел, – велела Аня, помогая стягивать с худенького тела ветхую одежонку. Развесила её сушиться на тёплом солнышке и лёгком ветерке и обернулась к мальчику. Тот трясся всем телом, обхватив себя руками в тщетной попытке как-то согреться: весна – не лето, температура воздуха вечером была градусов 15, а воды и того меньше. Губы ребёнка посинели, его сотрясал надрывный кашель. Если ребёнка срочно не согреть, то он умрёт от переохлаждения или воспаления лёгких!

Вопрос – чем согреть?! Убегать в поиске одеял – обречь ребёнка на гибель: Аня понятия не имела, куда нестись за этими одеялами и как быстро она их отыщет! Дальше у реки виднелась какая-то деревенька, но до неё был неблизкий путь, а до дома ещё дальше.

– Сейчас я уйду, а из кустов выйдет большой белый зверь с чёрными пятнами на шкуре – ты его не бойся, это мой зверь и он очень-очень тёплый, понял? – строго спросила Аня, смотря в глаза мальчика внушительным учительским взором.

Мальчик молча посмотрел на неё, перевёл взгляд на валяющиеся рядом перекушенные наручники. Снова посмотрел на Аню и кивнул, смаргивая слёзы и продолжая лихорадочно трястись. Когда на лужайку выступил снежный барс, ребёнок напрягся лишь на миг, но тут же доверчиво протянул к зверю тонкие руки. Барс улёгся на траву, подгрёб мальчишку поближе к пушистому телу, обвил его лапами и успокоительно заурчал. Мальчик поглубже зарылся в длинную тёплую шерсть, прижался к источающему жар мохнатому телу. Постепенно он прекратил дрожать, к лицу его вернулся естественный розовый цвет. Он смотрел голубыми круглыми глазами на зверя и задумчиво хмурил ровные брови. Аня поурчала и лизнула его в лоб, проверяя отсутствие жара.

– Я умер и попал в сказку? – спросил мальчик.

Аня фыркнула: кто бы ей самой ответил на этот вопрос! К ней тоже нет-нет да и подкрадывалось подозрение, что её настигли длительные предсмертные галлюцинации.

– Тем водяным чудищем, что схватило меня под водой, – тоже был ты? – пытливо спросил у зверя ребёнок, видимо, стараясь разобраться в сюжете своей сказки. – На наручниках остались следы зубов, и только то чудище могло спасти меня и притащить сюда.

Подумав, Аня кивнула. В логике мальчонке не откажешь, что подтвердилось его следующей фразой, прозвучавшей как констатация факта:

– Мальчиком тоже был ты. Ты – метаморф из мифов, только настоящий, да?

Аня снова кивнула. Мальчик задумался и с горячим любопытством спросил:

– А какая у тебя истинная форма? Кто ты, когда ни в кого не превращаешься?

«Вопрос на засыпку, как говорится. Действительно, кто я, когда «ни в кого не превращаюсь»? Туман? Бесплотная душа?»

– Правильно, не раскрывай мне свои секреты: вдруг, меня пытать будут, когда поймают, – совершенно серьёзно сказал мальчик в повисшей паузе, заставив содрогнуться тело крупной кошки. Боженьки, что ж это за мир, где могут пытать детей! – А по доброй воле я тебя не предам, ты не бойся.

– Спи, – негромко проурчала Аня, вырвав у мальчика потрясённый вскрик и тихий смех:

– Ой, ты и зверем можешь разговаривать! Здорово!

– Ещё бы не здор-ррово. Поспи часок, пока одеж-жжда не высохла.

Мальчик послушно закрыл глаза и мирно засопел, прикорнув к жаркому телу барса. Хорошо быть ребёнком и жить настоящим моментом, перепоручив заботу о будущем взрослым! Смотря в расслабленное лицо спящего мальчика, чем-то неуловимо напоминающего ей сыновей и внуков, Аня размышляла над извечным вопросом: что делать? Абсолютно свободным зверем жить хорошо, пока у тебя не появились дети...