1 (6) – танатально-дискретная12 (психотическая),

2 термидорская (мужская),

3 невротическая,

4 мужская,

5 женская.

Десексуализированное либидо – связующее звено между индивидом и видом. Нет ни одного социального явления, в основе которого не лежало бы видовое. В отличие от подвижного индивидуального сексуального либидо, угасающего с достижением цели, десексуализированное – малоподвижно (кроме фаз 1 и 6), ригидно, легко фиксируется на цели и обеспечивает прочную связь между людьми. Его наличие дает возможность игнорировать прерываемость душевных актов, вследствие смерти индивидов, имея дело с психологией масс. Можно сказать, что оно возникает на границе «по ту (и по эту) сторону» основополагающего влечения, высказанного Фрейдом, – «принципа наслаждения», т.е. на границе, разделяющей эротические и танатальные влечения13 [11] и репрезентативно для обоих рудиментарных влечений бессознательного: Эроса и Танатоса. В достижении его равной репрезентативности для обоих влечений, и проявляется действие Немезиды любой культуре – бессознательном влечении социума к совместному их изживанию в коллективном психическом экстазе – очень кратком периоде нерепрессивной культуры – фазы 1,6. Победа Танатоса в этой схватке приводит к прерыванию пространственновременного континуума во всех исторических эпохах. В этом феномене и проявился частный случай фрейдовского «принципа вынуждения повторения» [11]. В обыденной жизни десексуализированное либидо может стать энергией мифотворчества, религиозной экзальтации и теургических действ. Гумилевские пассионарии – выразительные его носители. Предельное проявление десексуального либидо в конце фазы 5 – фанатизм. И гигантская разрушительная сила его проявляется в момент крушения средства его фиксации – мифа. Именно оно объясняет феномен пассионарности вполне реальными, земными причинами, а не рассеянной энергией Галактики, вызывающей мутации в живых организмах, как предполагал Л.Н.Гумилев [4]. Его разрешение во взаимной аннигиляции Эроса и Танатоса этнокультурных систем и служит объяснением мощных пассионарных толчков (фазы 1, 6), которые Л. Н. Гумилев считал «явно неземного происхождения».Протекание нравственности в социуме по времени пропорционально X'. Поэтому в фазах 1 (6) и 3 она существенно расшатана.

Итак, мы сделали крупный шаг навстречу Б.М.Парамонову с его «нерепрессивной» культурой, показав, что репрессивность культуры X' может иметь значения, принимаемые за нулевые – фазы 1 (6) и 3 (рис.3)14. Но что значит наша грубая модель в сравнении с гением Фрейда! Ведь не можем же мы себе представить, чтобы юмор и смех в этих фазах стали бы принципиально невозможными [12], а побудительные мотивы сновидений у взрослых стали бы совпадать с их содержанием [13], как у детей. Это бы и означало действительную нулевую репрессивность – полную либидозную независимость индивида от социума. Как у Адама в Раю! Или у наркомана! Одного только разрегулирования государственных, общественных институтов, морали, права здесь недостаточно. Трудно себе представить такое психическое состояние у американцев и подобную ситуацию в Америке. В одном Нью-Йорке полицейских больше 40 тысяч!

И плохо верится в то, что все они бездействуют. В нашей модели присутствует только десексуализированное либидо, ответственное за такое разрегулирование и безусловно решающее во всем процессе. Но мы не можем учесть вклад в культурное строительство сугубо индивидуализированного, сексуального, тяготеющего к