– Я думаю, Артём, этих поэтов не будут никогда проходить в школе. Меня всегда удивляло то, что так называемые современные поэты пишут свою бредятину и при этом восхищаются Пушкиным или Лермонтовым, стихи которых, слава богу, не имеют ничего общего с творениями современных поэтов. Если я восхищаюсь кем-то, то я всегда буду стремиться быть похожей на предмет своего восторга, а если у меня это не будет получаться, то, значит, я бездарна и, следовательно, мне надо оставить все попытки добиться того, чтобы другие люди восторгались мной. Но так называемые современные поэты так не считают; вместо того чтобы оставить свои попытки, они пытаются стать пушкиными и лермонтовыми, но только не став на них похожими, а став на них максимально непохожими. Вообще эти клоуны смешны. Так что я не советую тебе быть похожим на современных поэтов.

Новоиспечённый поэт сильно расстроился из-за того, что учительница нашла в его стихе кучу ошибок. И хоть он понимал, что ошибки эти являются следствием его невнимательности и творческой недоразвитости, всё же не хотел признавать свою вину. И из-за того, что учительница прочитала монолог, в котором раскритиковала современных поэтов, Соловьёв почувствовал свою связь с этими современными поэтами. Наверняка они не такие плохие, какими кажутся этой училке, подумал Соловьёв. Его не смущало то, что он сам раскритиковал стих Синицына за то, что тот скорее походил на творения современных поэтов, нежели на творения Пушкина или Лермонтова. Получалось, что его знаний в области стихосложения хватало для того, чтобы почувствовать своё превосходство над Синицыным, но вот для того, чтобы почувствовать своё превосходство над учительницей или хотя бы равенство с ней, надо было придумывать что-то новое.

Соловьёв ещё не скоро написал свой второй стих.

В своём первом стихе он исправил кучу ошибок, после чего стих стал казаться Соловьёву значительно лучше, но не настолько, чтобы Соловьёв рискнул его прочитать кому-нибудь. Ему не давала покоя мысль, что стих стал лучше благодаря учительнице русского языка, и Соловьёв всё больше подумывал о той сфере, в которой учительнице русского языка делать нечего, в которой он, Соловьёв, будет летать свободно и где его полёт никто не сможет корректировать. Желание властвовать захватило Соловьёва. А желание властвовать – это всего лишь желание защитить себя от напоминаний о том, что ты несовершенен и неполноценен. Соловьёв вспомнил о своих успехах в области естествознания, которые когда-то имели место быть. «Может, мне снова взяться за изучение мира животных, растений и элементарных частиц?» – задумался Соловьёв. Ему в какой-то миг показалось, что путь к совершенству через изучение естественных наук намного проще. Но проблема была в том, что и на этом пути Соловьёв уже поскользнулся. К тому же в естественных науках было меньше пространства для самостоятельного полёта. Нет, о естественных науках не могло идти и речи. Вот литература предоставляет кучу возможностей всем желающим удовлетворить свою потребность в индивидуальности, обогатить эту индивидуальность различными подробностями, например политическими взглядами, да и вообще кого только нельзя из себя вылепить с помощью этой литературы! Хороших писателей так мало потому, что мало кто из них во время написания своих произведений задумывается о своих героях; практически все писатели думают только о себе. Они боятся написать лишнее слово, лишнее предложение, дабы чем-нибудь не выдать свою истинную сущность, сущность обыкновенного человека. Словосочетание «обыкновенный человек» для них является оскорбительным; конечно же, им всегда кто-то что-то нашёптывает и они выполняют заказы свыше. Несомненно, произведения авторов, пишущих для развлечения публики, находятся ближе к тому, что принято называть Большой литературой, чем произведения авторов, пишущих «по заказу свыше»: всё-таки жадность – незначительный человеческий порок, неспособный сильно изуродовать людей и созданное ими, а вот самолюбование является главным источником людского уродства.