– Хотя зачем я это придумываю? Все ведь будет совсем не так. Тебе неспроста надо именно в Анору, значит у тебя там есть какие-то дела. Что случится, когда ты их решишь мне не известно, быть может помашешь рукой на прощание и отправишься морем домой. А какие дела теперь могут быть у меня? Дело гусеницы ползти и прятаться, в надежде, что ее не склюет птица или паук не утащит в свою паутину.

Видимо заметив изменившийся тон ее голоса, Иован мягко провел девушке ладонью по спине и что-то тихо успокаивающе сказал на своем языке.

Лани улыбнулась его заботе и, посмотрев мужчине в глаза, проговорила:

– Вся моя надежда на Вашу помощь, славный рыцарь Иован.

К вечеру они вышли на широкую просеку, в которой Лани тут же узнала дорогу к домику охотника, порадовавшись тому, что они не сбились с пути. Она жестами показала это мужчине, предлагая не делать привал, и он согласился.

Через пару часов, однако, когда сумерки сгустились, сменившись непроглядной темнотой, оттого что свет от звезд и мировых колец едва-едва пробивался сквозь затянутое облаками небо, Лани стала сомневаться в правильности своего решения. Она уже хотела предложить остановиться, но за очередным поворотом просеки наконец проступил знакомый силуэт постройки.

– Это он! Тот дом! – радостно воскликнула девушка, похлопав по плечу Иована. Она подбежала ближе и закричала: – Райль, ты еще здесь?! Это я, Лани!

Траппер что-то удивленно спросил на своем языке, также использовав в вопросе слово Райль, однако девушка не поняла его и, вспорхнув по лестнице веранды, распахнула дверь.

– Похоже здесь никого, – грустно сказала она Иовану. – Видимо Райль давно уже ушел.

– Райль? – повторил за ней мужчина, заходя следом.

– Да, – кивнула она. – Один мой знакомый, я тебе потом расскажу, когда научимся друг друга понимать.

Иован достал из сумки огниво и первым делом они разожгли в печи хворост. Масла в лампах совсем уже не осталось, чтобы добавить хоть немного освещения, а потому пришлось осмотреться при помощи горящих веток.

Лани поняла, что за время ее отсутствия домик практически никак не изменился, разве что казался ей теперь удивительно уютным и родным, словно она провела в нем пол жизни.

– Как же обидно, что мы не можем друг с другом поговорить, – сказала девушка. – Я ведь столько всего хочу тебе рассказать! Но позволь провести экскурсию по этой достопримечательности обучения антимов уже завтра.

Она хихикнула, а вот Иован, напротив, очень серьезно переспросил:

– Антим?

– Да, меня и Райля обучал здесь антим по имени Эш, с полгода назад.

Девушке показалось, что глаза траппера вот-вот вылезут из орбит, таким удивленным он сейчас выглядел.

– Эш! Антим! Райль! – воскликнул он, силясь найти слова, благодаря которым они смогли бы понять друг друга.

– Постой, тебе, что-то об этом известно? Ты знаешь Райля или Эша?

Вместо ответа он рассмеялся, привлек ее к себе и крепко обнял. Лани не могла понять отчего Иован так ведет себя, но, пользуясь случаем, обняла его в ответ, прикрыв глаза и наслаждаясь их неожиданной близостью.

Рваными мутными клочьями туман висел недвижимо и довлеюще, словно воплощение гнетущей безысходности, играясь с одиноким путником своими фантомами. То и дело Эшу казалось, будто он видит впереди себя неясные фигуры, но стоило сфокусировать на них взгляд, становилось ясно, что это просто каменистый холм, особенно плотный сгусток тумана или и вовсе иллюзия созданная разыгравшимся воображением.

Он шел уже несколько дней подряд, одолеваемый усталостью, голодом и жаждой. Эти желания не становились сильнее, но и утолить их никак не удавалось. Антим несколько раз пытался задремать, каждый раз вздрагивая за мгновение до того, как провалиться в сон, мутная вода в низинах не насыщала, а о еде и вовсе оставалось лишь грезить.