– При чем здесь Юрий?

– А без него никак!

– Не розумею.

– Да все просто. Представь, генерал, который дело это под личным контролем держит, докладывает министру: вот, дескать, три баклана, утащили икону. Но мы их поймали. Такие вот молодцы.

Министр сразу вопрос: что у вас там за бардак, что любой занюханный воришка может беспрепятственно украсть вещь, являющуюся национальным достоянием? Почему не было охраны? И вообще, куда вы смотрели?

– И по шапке, – вошел в тему европеец.

– Точно. То есть вместо чинов и наград – выговор.

Теперь смотри, что получается, если включить в дело Юрия. Он человек известный, антиквариатом занимается больше 30 лет. Трижды судимый. И досье на него в ментовке такого размера, что один человек за раз не поднимет. Там целый шкаф, наверное, скопился. Или больше.

– Дальше, – подбодрил чех, оживая на глазах.

– И вот генерал докладывает министру. Дескать, матерый рецидивист, имеющий связи за границей, разработал операцию по подрыву экономики нашего региона. Это ж целый международный заговор! А мы их разоблачили. В кратчайшие сроки! Ура нам. И в дамки!

– То есть Юрий вообще никак не виноват. Вернэ?

– А кого это волнует? Когда замешаны такие интересы…

– Это большое облегчение.

Небритый взглянул на чешского гостя, как на человека, внезапно сошедшего с ума.

– Облегчение?

– В том смысле, что я в нем не ошибся. Он действительно порядочный человек.

– Можно подумать, это кого-то интересует.

– Нас интересует. – Володзимеж посмотрел внимательно на собеседника. – Согласен?

– И что?

– Неправильно, когда невиновного сажают в тюрьму.

– Ну, ты как ребенок, ей-богу…

– Мы должны его освободить! – заявил европеец, вскакивая и блестя глазами.

– Да, сейчас штурмом на СИЗО пойдем, – хмуро откликнулся небритый и, подумав, налил водки себе.

– Но есть же права человека. Страсбургский суд!

– Ага. И тебя заодно пристегнут. Ты как раз хорошо в международный заговор вписываешься… Натуральный чех. Находка для шпиона!

– А вы, разумеется, предпочитаете сидеть здесь и пить водку.

– Не суетись, Европа. Юргис человек опытный. Если понадобится – даст весточку.

– И что тогда?

– Тогда пойдем на штурм. Граната у меня есть.

* * *

Готов ли к процедуре опознания…

Следователь, задавший этот вопрос, погрузился в раскладывание на столе канцелярских принадлежностей, а Юрий задумался. Что значит его будут опознавать? Удостоверят, что он – это именно он, а не какой-нибудь Иван Иваныч Пупыкин?

Изначально это следственное действие предполагает, что совершено некое криминальное деяние. Например, негодяй стукнул старушку по голове и цинично отобрал пенсию. Или угнал самолет. Или продал буржуинам главную государственную тайну.

Тогда свидетели и очевидцы могут прийти в полицию и посмотреть на задержанного, чтобы определить: похож данный человек на злодея, которого они видели на месте преступления или нет.

Но Юрий криминальных деяний за собой не знал, поэтому ему трудно было представить, что станут делать свидетели. Расскажут, что видели его, проезжающим на машине мимо церкви? Или поведают, что он говорил с кем-то по телефону?

Его размышления были прерваны довольно неожиданным образом. Дверь отворилась, и вошел еще один мужчина в штатском, при виде которого Завьялов встал и принял подобие строевой стойки.

– Вы позволите, Юрий Николаевич? – демократично спросил вошедший, обращаясь явно к следователю, но глядя исключительно на задержанного. – Хочется повнимательнее рассмотреть… Вон какого зверя поймали.

– Как желаете, товарищ полковник, – откликнулся следователь, не меняя стойки и не расслабляясь от внешнего дружелюбия начальства.