Это случилось за год до рождения Мирослава. Во многом, это событие определило дальнейший ход моей жизни, запустило массу процессов, которые благополучно спали 32 года во мне. Когда сейчас я слышу фразу, что для рождения чего-то нового в жизни нужно похоронить старое, содрогаюсь от ужаса буквальности этой фразы в моей жизни. Это слишком высокая цена. Страшно думать, что по-другому быть не могло.

Самое трудное и интимное в потере ребенка, при каких бы обстоятельствах это не случилось, как и с родившимся малышом, часть материнского сердца навсегда останется жить в потерянном малыше. Как и часть его сердца, которое билось под сердцем матери, навсегда останется с ней. Навсегда.

Это мой второй сынок, кто бы, что не говорил об этом.

Я – мама троих детей.

В моей реальности есть два прекрасных здоровых сына, которых я обнимаю каждый день. Есть сыночек-ангел, к которому я мысленно возвращаюсь в воспоминаниях. Уже не так часто, как раньше, но по-прежнему думаю, сколько бы ему сейчас было лет, как бы он жил среди нас, как бы я брала его на руки, смотрела в глаза. К сожалению, я никогда не узнаю, какого цвета они были, потому что он так и не открыл их. Все обычное, земное, материальное навсегда останется лишь в фантазиях, а моя любовь всегда будет самой реальной. Как и моя благодарность, что он был со мной все 9 месяцев. Что выбрал быть его мамой, принял решение оставить меня, чтобы я начала искать саму себя.

Уйти, чтобы вернуться в моем желании родиться заново: как женщина, мама, жена, психотерапевт. Через боль, но без нее невозможны изменения.

Я не идеальная мама.

Я не люблю играть в детские игры, скучаю от разговоров о правильном материнстве. Я кричу на детей, а после – ругаю себя за это. Не умею организовывать совместные занятия, не слежу за их режимом дня.

Но я люблю своих детей. Каждую ночь я благодарю Бога. Ничего не прошу, просто БЛАГОДАРЮ – мне есть за что. Говорят, чужие дети быстро растут, но, по моим ощущениям, свои растут еще быстрее.

Мои мальчишки особенные. С ними нелегко, но именно они подстегивают меня быть лучше, становиться достойным примером для них.

К слову, чужих детей я тоже люблю.

Привет. Меня зову Таня. Я 4 года в личной терапии.

Мы, люди, любим все усложнять.

Мы не верим в простые истины, ищем сложные объяснения и интерпретации.

«Все проблемы родом из детства», – сказали нам психологи, и на горизонте замаячил призрак «волшебной таблетки».

Появилась надежда, что как-то только все душевные травмы излечатся, а внутренние «дефекты» исправятся, тут же наступит счастье.

Я сама когда-то так думала.

Мне казалось, что настоящая психотерапия – это когда я лежу на кушетке, а психоаналитик анализирует мои ассоциации и сновидения.

Все чудесным образом само исцеляется, а психолог всегда знает, как лучше для меня.

Моему удивлению не было придела, когда я пришла в терапию.

Первые несколько сессий были прекрасными. Терапевт – душка, понимает с полуслова.

Постепенно эйфория стала утихать, пришло раздражение и злость: «Сколько можно об одном и том же, ничего же не меняется?!».

Меня бесили постоянные вопросы «что ты чувствуешь» и остановки на полпути.

Мне казалось, что еще чуть-чуть и все решиться, а вместо этого была какая-то вязкость.

Собственное самоощущение прыгало в диапазоне «я – великая, я – ничтожная».

Я постоянно спрашивала терапевта, почему «это», почему «то»?

В чем причина моих бед?

А потом она спросила: «Да какая разница „почему“, если прямо сейчас ты страдаешь?».

Мы ищем счастье за тридевять земель, а оно находится прямо перед нами.

Первый шаг к нему – это принятие за основу, что никто и никогда не будет знать, как лучше для нас.