На нее смотрела она… Она, в белом платье, сидящая в пещере.

Огромный плакат, подсвеченный изнутри, ярко светился в сумерках, по стеклу стекали капли воды, и это придавало картине какую-то нереальность.

Она забыла о дожде, и осталась стоять посреди огромной лужи, не обращая внимания на обгонявших ее прохожих и ничего больше не видя.

Блуждающие в ней мысли разом вспыхнули и ожили. В голове появилась музыка, та же самая музыка. Эта композиция с подаренного им альбома, была, пожалуй, ее самой любимой, и она слушала ее, иногда, когда подкатывала тоска, и хотелось просто отдаться ей, закрыть глаза и ощутить образы, рождающиеся под воздействием этой невыносимо грустной песни.

Он ждал именно этого момента. Как только она появилась, он бросил сигарету и не сводил с нее глаз. Он смотрел на нее, застывшую на месте и не отрывающую взгляда от самой себя. Время остановилось, ничего больше не было. Он. Она. Между ними дождь и звучащая на огромной громкости музыка. Он, не глядя, протянул руку, взял букет и, хлопнув дверцей, вышел из машины.

Резкий звук вывел ее из оцепенения. Она повернула голову и увидела его, стоявшего на другой стороне улицы с цветами в руке. Хотя было не очень близко, вдобавок дождь и сумерки приглушали всё, но то, что это он, она поняла сразу. Как всегда весь в черном, почти сливающийся с темнотой.

Она замерла. Первая мысль – бежать, бежать от него, от всего этого, от прошлого, которое как ей казалось, пропало навсегда и вдруг появилось так внезапно и так близко. Но она не могла пошевелиться и осталась стоять, не сводя с него испуганного взгляда.

Он тоже стоял, боясь двинуться с места. Капли стекали по лицу. Мимо проносились машины, обдавая его брызгами, но он ничего не замечал, видя только ее и не осмеливаясь сделать хоть шаг.

Музыка достигла своего апогея, пронзая пространство рвущими словами:

Смело сползаем в огромную Залитую до краев красоту И по колено, в песке увязая Теряем свою высоту Брызги сверкающей

Крови на пальцах Экватор небесный на дне Я задыхаюсь

И может быть хватит

Уже сожалеть обо мне…

Он сделал первый шаг, и дальше уже не останавливаясь, пошел к ней. Он просто шел к ней, не думая о том, что сказать, что она скажет, и что вообще может быть. Он шел, преодолевая несколько метров реального пространства и одновременно огромную пропасть, разделившую их.

Перемахнул невысокое ограждение и оказался перед ней, уже весь мокрый, с грустной улыбкой и печальными глазами. Молча замер, не решаясь сказать ни слова, держа розы в опущенной руке. Он смотрел в ее глаза, пытаясь, там хоть что нибудь прочитать, и молчал. Потом, протянул ей цветы и тихо сказал:

– Здравствуй, Ларис…

Она не могла сдвинуться с места, пока он шел к ней. Весь ее разум, вся ее сущность кричали:

«Беги!!! Беги от него!!! Зачем все снова, не надо этого!!!!». Но она осталась стоять, и когда он уже оказался рядом, когда она увидела его глаза, услышала его голос и помимо своей воли протянула руку и взяла этот огромный букет, она сказала:

– Здравствуй…

Они стояли, молча стояли и смотрели друг на друга, не решаясь, каждый сделать движение и сказать еще хоть слово. Шум дождя поглотил все звуки и окружил их со всех сторон…

Где-то моя любовь В жарких Сахарах Где-то моя любовь Цедит зеленый чай Не отвечай на боль Времени мало

Не отвечай на боль Шепчет, не отвечай…^>11

СУБИТО^>12

«Домой слишком рано и пусто. С тобой слишком поздно и грустно…»

«Поливать меня водой стало уже доброй традицией», – грустно подумал он, открывая глаза и пытаясь понять, где находится.

Дождь шел стеной, и он был уже весь мокрый. Зябко поежившись, бросил окурок и, взобравшись в машину, включил печку.