Он повернулся к двери.

– Это не просто симптом. Это – язык. Тело с тобой говорит. Постарайся слушать. И вышел.

А Фёдор остался сидеть, глядя на свои руки. Гири. Или… нечто другое. То, что только-только начало просыпаться.

Уходя из палаты, доктор Константин краем уха ещё слышал, как родители Фёдора перешептывались у кровати сына, – вполголоса, с облегчением. А у него в голове уже крутился диагноз. Всё складывалось слишком правильно… и в то же время – неправильно.

Полиартрит. Да. Воспаление нескольких суставов одновременно. Казалось бы – нет ничего проще. Но – слишком много «но».

Константин вернулся к себе в кабинет, опустился в кресло, откинулся и тяжело выдохнул. На столе, словно насмешка, лежала папка с анализами пациента: безупречные показатели крови, ни одного маркера воспаления. Ни покраснений, ни отёков, ни лихорадки. Он снова перелистал распечатки – снимки, УЗИ, заключения специалистов.

– Чёрт, – пробормотал он, постукивая ручкой по столу, – всё указывает на полиартрит. Но это… не он.

Он задумался. Было в этом что-то странное – ощущение, что обычные правила не работают. Как будто диагноз лежит за пределами медицины. Решено – нужен совет старшего.

Главврач. Им был человек-легенда: профессор Яков Аркадьевич, старик с внешностью библиотечного завхоза, но с умом, как скальпель – точным и проникающим. Он давно должен был быть на пенсии, но весь персонал знал: пока он жив, это его территория, его крепость. И к нему, как к оракулу, шли с самыми сложными случаями.

– Разрешите? – заглянув в кабинет, спросил Константин, держа в руке папку с анализами.

– Заходи, Костя. Садись, – ответил Яков Аркадьевич, продолжая разговаривать по телефону. Его голос был мягким, но с хрипотцой – как у дикторов 70-х. Он закончил разговор, отложил трубку и развернулся к молодому врачу. – Слушаю.

Константин начал рассказывать. Он говорил быстро, с запалом, и чем дальше, тем больше глаза старика наполнялись тем самым блеском – азартом исследователя, предвкушающего разгадку.

– Хм… – промычал Яков Аркадьевич, поднимаясь. – Сейчас, подожди…

Он направился к своему книжному стеллажу – настоящей сокровищнице. Корешки книг были потёрты, страницы кое-где вываливались, на полках стоял густой запах старой бумаги и кофе.

– Где же ты… – бормотал он, пробегая пальцами по рядам. – Ага! А вот и ты!

Он вытащил из ряда книгу с потемневшей обложкой. «Аутогенная тренировка», старая ещё советская печать. Открыл нужную главу и стал быстро перелистывать страницы, скользя взглядом по абзацам.

– Вот! «Слушай», —сказал он, прочищая голос:

«Способность вызывать у себя чувство тяжести в мышцах рук, ног и всего тела является важнейшим элементом аутогенной тренировки. Глубокое расслабление скелетной мускулатуры способствует снижению уровня сознательного контроля и способствует вхождению в состояние аутогенного погружения…» Он захлопнул книгу.

– Твой пациент… его мозг сам, без внешней команды, активировал аутотренинг. Без практики. Без подготовки. Как рефлекс. Такое бывает – крайне редко, при пограничных состояниях. А у него была остановка сердца, не так ли?

– Да, – кивнул Константин. – Почти четыре минуты без дыхания.

– Вот и всё. Четыре минуты, и мозг перезагрузился. Что-то перескочило. Сбой в системе. Или наоборот – выход за её пределы.

Старик подошёл к окну, открыл форточку, закурил – впервые за долгое время. Константин знал: Яков Аркадьевич курил только тогда, когда был действительно взволнован. И сейчас он был именно таким.

– Это не полиартрит. Это – автоген. Инстинктивный, неуправляемый. Я видел такое только один раз. В 83-м. Мальчишка из Владивостока. Но у него это прошло. А у твоего пациента – усиливается. Надо наблюдать.