Существовали также корты в Фонтенбло и Сен-Жермене; по-видимому, два из них были пристроены к бывшему дворцу, о чем говорят до сих пор, и вполне вероятно, со времен Франциска I, хотя этот дворец был в значительной степени перестроен Генрихом IV.
На редком виде 1614 г. с высоты птичьего полета, озаглавленном «Портрет королевского дома Фонтенбло» (Portrait de la Maison Royale de Fontaine Belleau) работы флорентийца Алессандро Франчини (Aleхander Francini), очень ясно показан блок зданий, описанный как Lee Jeux de paume, в левом углу улицы Кур дю Шеваль Блан (Cour du Cheval Blanc). Рис. 7 является точной копией этой части изображения. Две цифры 8 обозначают два корта, один закрытый, а другой открытый, как они тогда существовали. Они описаны в «Путешествиях Авраама Гёльница» (Travels of Abraham Gölnitz)83.Аббат Жильбер [Abbé Guilbert] в своем описании дворца Фонтенбло сообщает нам, что корт (вероятно, крытый) был сожжен в 1702 году: есть другое его описание, сделанное Сильвестром (Silvestre) в 1667 году; но к тому времени он, очевидно, уже был изменен. Одиночный корт, который имел большие размеры и был лучше приспособлен для четырех игроков, чем для двух, в то время все еще стоял и даже порой использовался. Тамбур старого открытого корта все еще можно увидеть в Жарден-де-Дайан (Jardin de Diane) [Сад Дианы].
Рис.7. Крытый и открытый корты (Lee Jeux de paume) в Фонтенбло.Гравюра А. Франчини, 1614 г.
Похожий вид на королевский дворец в Сен-Жермен-ан-Лей, сделанный М. Азиниусом (M.Asinius) по рисунку А. Франчини, 1614 год, показывает теннисный корт (рис.8), странное нормандское здание, очень короткое по пропорциям и с высокой скатной крышей. Именно из этого дворца, что Людовик XIII написал письмо кардиналу де Ришелье, датированное 4 мая, 1637 г.84, в котором он говорит, что его paumier не может получить заработной платы или компенсации расходов: «Бедный ла Ланд (Ia Lande), которого я показывал Вам в саду еще не получил никакой выгоды ни от своего путешествия [переезда] ни от того, что я ему заплатил». 11 декабря 1640 года он снова пишет из дворца85: «… Я не разговаривал с маркизoм Сен Маром (Cinq-Mars) [конюший короля, приставленный к нему кардиналом Ришелье] с последних пяти вечера, который, не сказал мне ни единого слова, кроме тех, которое были сказаны во время игры в la paume, а затем расстался с ним как можно скорее, он настолько высокомерен, что уже нет возможности мучиться…»
Рис. 8. Теннисный корт в королевском дворце в Сен-Жермене.Гравюра М. Азиниуса по рисунку А. Франчини, 1614 г.
Этот интересный отрывок придает отношениям Сен Мара с кардиналом и королем совершенно иной характер, нежели тот, который обычно считался исторически правдой. В приписке король добавляет: «Si le Grand va a Ruel et quil vous parle de moy gardes moy vne oreille», т. е. будьте осторожны, повторяйте мне каждое слово, которое он говорит! в это же время великий французский художник Жак Калло (Jacques Callot) сделал гравюру, вызвавшую много споров, в которые нам нет нужды вдаваться. Достаточно сказать, что гравюра датирована 1616 годом и что сомнительно, чтобы Калло выполнил ее в столь ранний срок; она относится, вероятно, ко времени двадцатью или тридцатью годами позже. Сюжет называется «Чудо святого Мансуи» (Le Miracle de Saint Mansuy), и в нем появляется Жан Порселе (Jean Porcelet), епископ Туля (Toul) на Мозеле, изображающий Святого, а за ним следует принц, сопровождаемый своими придворными. Место действия находится на берегу реки, в отдалении виден остров Сен-Мишель. Святой возвращает к жизни сына принца, который был убит ударом теннисного мяча. Рядом с мальчиком лежит мяч, а у его ног-ракетка. Его поддерживает слуга, который поднимает его за плечи. В средней части картины изображения проходящих турниров и других игр. Примечательно, что ракетка нанизана по диагонали, как на плане корта в Лувре, выполненном Скаино в 1555 году (рис. 8). Здесь, вероятно, играли на открытом воздухе.