– Слушай, там в доме Доры я кое-что видел – темную структуру, да? Медальон сплел…

– Да, была такая.

– Куда она исчезла так быстро? Пока я кормил хозяйку, паутины не стало, а ведь я даже отсвета твоего пламени не видел…

– Её уничтожил деймон. – После пива с искорками тепла о Вэйгарде было несложно говорить. Скорее, весело.

– Каким образом?

– Закапсулировал все ветви. И, когда я прикоснулась к его заклятью, оно активировалось, уничтожило структуру внутри себя. После черный дымок устремился в небо и сложился в буквы «Пожалуйста».

Алан хмыкнул.

– А он позёр, однако.

Да уж. С такими силами можно было позировать, а можно и нет – эффект восхищения все равно сохранялся. Но вслух я согласилась:

– Точно.

– Слушай, а он однозначно на тебя серьезно нацелился. Раз всё сделал именно так.

Тут не имело смысла ничего говорить, потому как Ал был прав. И теперь, расправившись с аппетитным ребрышком с чужой тарелки, перекочевавшим на мою, ухмыльнулась я:

– В следующий раз, когда ты пожелаешь, чтобы меня нагнул некий доминант, можешь сразу отправлять адресно. Знаешь, к кому и куда.

– Ну уж нет, к нему я тебя не отправлю никогда. Это… слишком. И вообще, я заткнулся насчет доминантов, всё, баста.

Ветерок колыхал края салфеток, лежащих под тарелками; с холмов продолжало течь незримое спокойствие. Интересно, что за ними? Никогда там не бывала, потому как в ту сторону почему-то не было проложено дорог.

– Что, Роб лучше?

Напарник, не любивший что-либо признавать, вынужден был-таки кивнуть.

– Да. Роб проще, понятнее. Пусть будет он.

Официальное разрешение быть с мужчиной, которого я выбрала на данный момент, заставило меня рассмеяться:

– Спасибо! Но в целом я считаю так же – он хотя бы понятнее.

Так что мы сошлись на Роберте.

– А ты? – я с любопытством смотрела на Ала, запихивающего в рот сразу две картофелины.

– Что – я?

– Каких девчонок предпочитаешь?

Собственно, я знала ответ.

– Простых, веселых. Чтобы могли выслушать…

– Поддержать? Понять? – мне вдруг очевидным стало кое-что еще. Алан, росший с одной лишь матерью, никогда не знавший своего отца, называемого в его семье «странником» (потому как пришел, побыл, ушел), искал нечто особенное. И вовсе не простоту и легкость. – Ты тоже ищешь её…

– Кого?

– Истинную пару.

– Ну нет! Никогда.

– Да-да, даже не отпирайся. Хочешь… и в то же время боишься её найти. Потому что, если найдешь, она зарубит на корню все остальные твои похождения.

Вот и новый повод посмеяться.

– А это здорово? Вот ты её нашла, истинную пару, легче жить стало?

– Не особенно.

– Вот и я о чем. – Вновь улыбались мы оба. После Алан, наевшись, откинулся на спинку лавки, отпил еще пива. – Слушай, пойду я, пролечу над постояльцами. Запущу заклятье сбора данных, посмотрю, не владеет ли кто информацией, представляющей для нас интерес.

– Давай. Опять станешь светлячком? – метаморфозы всегда меня веселили.

– А кем еще? Хочешь, пройдусь мимо всех дряхлым светящимся призраком? Упаримся потом обратно столы переворачивать и осколки от кружек собирать после. И Аманта не обрадуется, что посетители разбежались.

– Смотри, чтобы по тебе никто не хлопнул опять. А то вывалишься кому-нибудь на колени огромным мужиком из воздуха.

Не ржать стало совсем уж сложно. Эта история уже случилась однажды в гостинице, которую держал болтливый Коляус Михелиус, обожающий цеплять красивых женщин байками о своей мужественности. Как-то Ал собирал там информацию, кружа над столами светляком, после чего опустился к Коляусу слишком близко, и тот, обладая хорошей реакцией, хлопнул Алану по хитиновой спине. Эффектом стал вывалившийся на колени Михелиусу мужик в трусах (стояла жара, и Алан не утруждался с одеждой), после чего владелец гостиницы выдал пронзительный, совсем уж «не мужикастый» визг. В результате все женщины, присутствующие в зале, разуверились в мужественности Михелиуса, и тот до сих пор дулся на наше Бюро. Надо же, какой нежный.