– Утопца? – удивлённо спросил Андре.

– Ага. Иду я, значится, вдоль речки. Гляжу, а в камышах что-то синюшное шевелится. Подхожу ближе, а то утопец. Жирный весь, скользкий. Глазища на меня пялит огромные, а сам пердит, что есть мочи.

– Избавьте меня от подробностей, Аньян, – шевалье чувствовал, что его начинает мутить.

–Экий вы нежный, месье Дюваль, – захохотал трактирщик. – Всё больше диву даюсь, как тех наёмников одолели со своими кружевами, – толстяк потыкал пухлым пальцем в кружевной белый платок на шее у шевалье. – Такое модно сейчас в Па…

– Ещё одно слово о Париже, – опередил его Андре, – и, клянусь, я выбью вам все зубы, Аньян.

Трактирщик захохотал.

III

.

Андре вернулся в свою комнату, твёрдо решив после обеда поспрашивать у местных про ведьму. Он проверил снаряжение, зарядил пистолеты, понимая, что проблем ему всё же не избежать, и, наконец, почистил грязные сапоги, так сильно раздражавшие его.

На улице стояла нестерпимая жара. Сорочка под камзолом промокла до нитки и прилипла к телу. Юноша снял мокрую одежду и повесил на открытую створку окна. В дверь постучали. Андре наспех закрыл треуголкой пистолеты, лежащие на столе.

– Кто там? – спросил шевалье.

– Месье, это Анна, – раздался знакомый голос.

– Входи.

Девушка открыла дверь, толкнув бедром, и протиснулась через узкую щель, держа в руках деревянный поднос.

– Вот, господин, холодное пиво… Ой, – она остолбенела при виде голого по пояс Андре. – В жаркую…погоду…

Она не сводила глаз с юноши. На молодом крепком теле было множество отметин. Несколько шрамов на животе, груди и руках.

– Простите, месье Андре, – девушка опустила взгляд и мышкой пробежала в другой конец комнаты.

Поставив поднос с пивом на стол, она присела в реверансе и, не поднимая головы, направилась к выходу.

– Анна, – окликнул её шевалье. – Могу я кое о чём попросить?

– Да, господин, – она застыла как вкопанная, зажав в кулачках полы юбки. – Я вам стольким обязана. Всё что угодно.

– Для начала, зови меня просто Андре, хорошо?

– Хорошо, господин, – кротко ответила девушка.

– И ещё. Не могла бы ты постирать мои вещи?

Анна словно расслабилась, услышав о подобной просьбе.

– Конечно, месье!–радостно воскликнула она. – Конечно, конечно!

Анна схватила висящую на окне рубашку и ещё пару протянутых юношей вещей.

– Я всё принесу вечером, господин.

– Ан-дре, – по слогам произнёс шевалье.

Она хихикнула и закрыла за собой дверь. Снаружи послышался стук её туфелек по деревянной лестнице, а затем крик трактирщика: «Анна, где тебя черти носят?!»

Наконец пообедав и впрямь не дурным рагу, шевалье опять отправился в деревню, надеясь разузнать что-то новое о ведьме. Но, памятуя слова Анны, на разговорчивость жителей Андре не рассчитывал.

Жара никак не спадала, небо было голубым и чистым, без единого облака. Солнце палило с ужасной силой. Сухой воздух дрожал, стоило лишь взглянуть вдаль. Андре предусмотрительно надел лёгкий камзол с причудливой вышивкой и последнюю сорочку с пресловутыми кружевными манжетами. Выглядел он, конечно, чересчур заметно для деревенской местности, но выбирать не приходилось.

Деревня Майан мало чем отличалась от остальных деревень в округе, да и в принципе во всей Франции. Небольшие каменные домики, реже двухэтажные с черепичными крышами, тянулись вдоль пыльных дорожек. Плотный кустарник делил деревню как хотел, заставляя улицы извиваться. На холме виднелись ещё несколько домиков, а на самой вершине величественно возвышалась церковь с готическим шпилем, увенчанным католическим крестом. К центру деревни дома становились плотнее друг к другу и уходили выше, словно на второй ярус холма.