– Всегда французская речь, ни слова по-русски! Никто не скажет «привет!», а всегда только «бонжур»! Всегда жить в чужом, холодном, старом доме, всегда гора немытой посуды, грязная машина и неотвратимая фраза Франсуа:

– Мерд, сэ трэ, трэ шэр! (Блин, это очень, очень дорого!)

Но что теперь метаться! Надо было как-то жить дальше, двигать сюжет, как говорится. Я распаковала сумку, вытащила на свет божий её содержимое. Франсуа пришел в полный восторг.

Итак, колесо закрутилось, и началась моя вторая жизнь, теперь уже французская. Франсуа возил меня ко всем друзьям и родственникам, увлечённо рассказывая им о своих впечатлениях от поездки ко мне в гости. Он радостно сообщал всем и каждому, что его невеста – «рюс» и эта «рюс» ещё и на пианино играет! Франсуа обожал музыку, неважно какую – классическую или современную, главное, чтобы это была музыка настоящая, прекрасная и волнующая. В нем будто жили два человека. Один – дьявольски хитрый, с кучей предрассудков и патологической склонностью ко лжи, жадный и жестокий. Другой – проницательный и нежный, с тонким чувством юмора. Я чаще видела первого, и от этого меркло даже волшебное очарование Франции!

Несколько раз Франсуа оставлял меня одну в доме. Он уезжал на работу, а я оставалась в полном одиночестве. Я старалась бесшумно передвигаться по огромному холодному дому. Как говорится: «Не буди лихо, пока лихо тихо!». Но старая деревянная лестница предательски скрипела. Она была узкой с высокими ступенями, я боялась с неё упасть и повторить судьбу героев мексиканских сериалов, которые после падения с крутых лестниц страдали амнезией на прошедшие события.