– И что? А я? – обратилась я к Франсуа.

– Как я буду спать? – пыталась достучаться я до истины.

– Где подушки, одеяла, постельное белье?

Вдруг я услышала себя со стороны. Я ждала ответа, тупо созерцая белоснежный матрас как новую конструкцию ворот. Внезапно на меня накатила волна отчаянного прозрения. Я отчётливо увидела ситуацию и себя в ней. Я вспомнила как перед приездом Франсуа, я ездила на дальнюю барахолку для того, чтобы приобрести одеяла, подушки и другие спальные принадлежности. Причем, я умудрилась поехать туда в самую жару. Термометр показывал +41^>0, народу как всегда – тьма-тьмущая! Толпа, суета, жара и я в этом «котле» со своими подушками и одеялами! Я пребывала в таком состоянии души и тела, что сама едва не воспламенилась! Я выбрала наилучшие одеяла из высококачественной верблюжьей шерсти, обшитые нежнейшим атласом небесно-голубого цвета. Я пыталась привнести в нашу прозаическую жизнь без мистики и чуда немного радости и волшебства. Я очень хотела, чтобы Франсуа всё понравилось, и он почувствовал себя счастливым. Я представляла, как после долгой, утомительной дороги в далёкую страну, его примет в свои объятия мягкая, тёплая постель, и он с наслаждением растворится в пуховом блаженстве! Ему будут сниться розовые французские сны, а когда он проснётся и откроет глаза, то увидит бесконечное синее небо за окном и тополь, освещённый нежным утренним солнцем. Он почувствует, как счастье окутывает его золотистыми облаками, и жизнь наполняется радостью и покоем.

Моя душа вернулась из недалекого прошлого в реальное настоящее и замерла, свернувшись в маленький комочек. Я удручённо огляделась вокруг. Истина открылась мне словно волшебная пещера Сим-Сим.

Франсуа боялся старости и одиночества, когда некому будет поднести тот самый пресловутый стакан воды, поэтому и решил срочно жениться, хотя не представлял себе, что такое брак с иностранкой и вообще брак! Альберт Эйнштейн, например, говорил, что брак – это попытка превратить небольшой эпизод в нечто продолжительное.

Франсуа абсолютно не подготовился к семейной жизни. Он думал, что, женившись на иностранке, решит все свои внутренние психологические проблемы, разрубит узел сложных, запутанных взаимоотношений со своими бывшими и настоящими любовницами, с родителями и детьми, вызовет к себе нешуточный всплеск интереса и удивления со стороны друзей, коллег и врагов, если такие имеются! Да он просто обретёт вторую юность, «припав к розовому соску груди молодой жены»! Как Мао Цзэ-Дун.

Франсуа возлегал на новой кровати и, похоже, не собирался принимать вертикальное положение. Я закрыла глаза и тотчас, как в цветном калейдоскопе перед моим мысленным взором пронеслись воспоминания: весь залитый солнцем мой любимый город, наша маленькая квартирка, Таточка – большеглазая моя девочка, лёгкие белые облака в ярком синем небе и тополь, освещённый нежным утренним солнцем…

Сейчас всё это было очень далеко от меня! Я вздохнула и пошла вниз, на первый этаж за большой клетчатой сумкой, в которой я привезла с собой из дома все необходимые спальные принадлежности.

Клетчатая сумка выделялась в общей благопристойной обстановке комнаты вызывающе-ярким пятном. Сумка была кусочком яркой, волнующей жизни, а в помпезной комнате Франсуа «клетчатый островок» звучал как фальшивый аккорд… Я стояла и смотрела на сумку, не в силах пошевелиться. Я не слышала, как подошёл Франсуа, поэтому вздрогнула от его прикосновения. Франсуа начал что-то быстро говорить мне по-французски. И здесь до меня в полной мере дошло, что теперь так будет всегда! Мои мысли лихорадочно заметались: