Заняв столик в дальнем конце зала, они заказали выпить.

– Кстати, а как зовут твоего знакомого? – поинтересовался Игорь, попивая горячий глинтвейн.

– Понятия не имею. Он пишет под псевдонимами. Куча всяких имен.

– Что ж он тебе, даже настоящего имени не сказал?

– Сказал, что зовут его Эдгар, но соврал, наверное. Не похож он на Эдгара.

– В смысле не похож?

– Не знаю, просто не похож и все. Не Эдгар.

– И как, по-твоему, его звать должны?

– А я откуда знаю? Может Жорж.

Мигалега громко засмеялся над своей шуткой, отчего из-за соседнего столика на него уставились две пары глаз – молодая чета при свечах справляла какое-то романтическое событие в их жизни, поэтому требования к тишине и покою, для создания нужной атмосферы, у них были повышенные.

– Ты лучше потише смейся, а то мы и так с тобой выглядим не как чинные корпоративные служащие, заглянувшие на часик после работы, выпить горячего глинтвейна, и обсудить рабочие вопросы или планы на уикенд, – Игорь картинно приосанился.

– А как кто? Думаешь, мы похожи на двух влюбленных голубков? – Мигалега опять рассмеялся, чем снова вызвал недовольные взгляды.

– Надеюсь, что нет. Кстати, насчет влюбленных. У меня есть тост.

– И какой же?

– Помнишь наших одногруппников? Неришева и Сашку, ну, такую с темными волосами.

– Помню, – Мигалега поддакнул, но сделал это с каким-то всхлипом.

– Давай выпьем за старых знакомых.

– Не чокаясь.

Ближе к вечеру друзья, основательно набравшись и поговорив о тысяче вещей, перейдя между делом на экзотические темы такие как особенности выращивания ананасов, принципы работы индукционных печей в металлургической промышленности и главные черты городских легенд последнего десятилетия, вдруг поняли, что им пора менять обстановку. Мигалега предложил отправиться к кому-нибудь домой, где он наверняка бы уснул крепким и беспробудным сном однако Игорь решил как следует оторваться напоследок и все-таки уговорил друга посетить еще одно местечко.

Им стала достаточно популярная забегаловка под загадочным и совершенно дурным названием «Плотина Платины», которое Мигалега, будучи на границе пьяного бреда, именовал исключительно как «Плотник Патины». Официант, быстро смекнув, в каком состоянии пришли гости, быстро усадил их за самый дальний столик и, несколько неумело изображая радушие, принес заказ.

Разговоры по большей части превратились в пространный диалог, в котором обсуждения сменялись резко, неожиданно и совершенно необязательно доводились до логического конца. Уже завтра они вдвоем с трудом смогут рассказать о чем говорили, спорили и что вспоминали.

Мигалега держался из последних сил, готовый вот-вот низвергнуться в пропасть небытия, словно оборотень, превратившись в совершенно иное существо. Игорь же был более крепок и у него оставался довольно приличный запас сил. В конечном итоге это и сыграло с ним злую шутку. За последующие два часа произошла так называемая смена вектора – когда один отказывается пить, потому что попросту не лезет и постепенно трезвеет, а второй, более стойкий, продолжает пить в одиночку, и когда наклюкавшийся приходит в себя, его коллега совершенно не стоит на ногах.

С трудом взвалив на себя друга, находящегося в полубессознательном состоянии, Мигалега спустился по ступенькам. С удивлением он обнаружил, что стоят они около другого неизвестного заведения, в котором они каким-то образом оказались. По-хорошему, следовало поймать такси и отвези товарища домой – в одиночку тот не то чтобы ходить, даже говорить не мог, только бурчал что-то себе под нос. Однако, как назло, ни одного такси на улицах не было, да и сами улицы были пустынны. Он попытался вызвать машину по телефону, но в таком опьянении ему не удалось совладать с техникой.