), made unconscious salute (машинально отдал честь; conscious – сознающий, понимающий; осознанный, сознательный; salute – приветствие /поклон, рукопожатие, поцелуй/; /воен./ отдание чести), and sat down beside her on the seat (и сел возле нее на скамейку). He moved on the bench, shifted his feet (он подвинулся на скамейке, положил ноги одна на другую; to shift – перемещать/ся/; передвигать/ся/; перекладывать), saying, in a gentlemanly, military voice (и произнес джентльменским, военным голосом):
“I don’t disturb you – do I (я вас не побеспокою, не так ли; to disturb – волновать, тревожить, беспокоить)?”
He stared at her fixedly, made unconscious salute, and sat down beside her on the seat. He moved on the bench, shifted his feet, saying, in a gentlemanly, military voice:
“I don’t disturb you – do I?”
She was mute and helpless (она была безмолвна и беспомощна; mute – немой; безмолвный; help – помощь). He was scrupulously dressed in dark clothes and a linen coat (он был безупречно одет в темную одежду и полотняный пиджак; scrupulously – честно, добросовестно; скрупулезно; безупречно; clothes – одежда, платье). She could not move (она не могла пошевелиться). Seeing his hands, with the ring she knew so well upon the little finger (увидев его руки с кольцом, которое она так хорошо знала, на мизинце: «маленьком пальце»), she felt as if she were going dazed (она почувствовала, словно рассудок ее помрачается; to go – идти, ходить; делаться, становиться; dazed – изумленный, потрясенный, ошеломленный; /мед./ полубессознательный; to daze – оглушить ударом; изумить; ошеломить). The whole world was deranged (весь мир пришел в /полный/ беспорядок; to derange – расстраивать /планы/; приводить в беспорядок; сводить с ума). She sat unavailing (она сидела, опустошенная; unavailing – бесполезный, тщетный, бесплодный; avail – польза, выгода). For his hands, her symbols of passionate love (ибо его руки, ее символы страстной любви; passion – страсть), filled her with horror as they rested now on his strong thighs (наполняли ее ужасом теперь, когда они покоились на его сильных бедрах).
“May I smoke?” he asked intimately, almost secretly (могу я закурить? – спросил он доверительно, почти шепотом; intimate – внутренний, глубинный; интимный; близкий, дружеский; secretly – тайно, втайне от других; скрытно; неслышно; secret – секрет, тайна), his hand going to his pocket (и его рука потянулась к карману).
She could not answer, but it did not matter, he was in another world (она не могла ответить, но это не имело значения, он был в другом мире). She wondered, craving, if he recognized her – if he could recognize her (она задавалась вопросом, страстно желая /знать/, узнал ли он ее – способен ли он узнать ее; to wonder – удивляться; интересоваться, желать знать; задаваться вопросом; to crave – страстно желать, жаждать). She sat pale with anguish (она сидела, бледная от страдания; anguish – мука, боль, страдание). But she had to go through it (но она должна была пройти через это).
“I haven’t got any tobacco,” he said thoughtfully (у меня нет табака, – сказал он задумчиво).
