Лера подошла к окну. Она смотрела и видела внизу землю, далеко-далеко, как с самолета, по земле тенями бежали облака, ослепительно взблескивали осколками зеркал реки, озера. Лера видела, как с запада наползала ночь с искрами звезд и как на востоке начинался рассвет, как день двигался по поверхности земли, размеренно, неуклонно, из бесконечности в бесконечность.

– Нравится? – спросил Григорий. Лера, не оборачиваясь, кивнула.

Григорий подошел и обнял ее за плечи.

– Теперь все это – твое. Пойдем поедим? Я проголодался.

Они зашли в квартиру. Лера никак не могла определить, сколько в ней комнат и какого они размера – куда бы она ни поворачивалась, перед ней раскрывалось подернутое дымкой пространство.

Огромная, как в старой усадьбе, кухня с дровяной плитой. Григорий щелкнул пальцами – в плите запылал огонь.

– Омлет будешь? – спросил он, поворачиваясь. – С грибами.

И Лера вдруг поняла, как сильно она хочет есть. Давно забытое чувство, когда само предвкушение трапезы уже удовольствие.

– А где у тебя холодильник? – спросила Лера.

Григорий отошел в сторону к стене – стена засияла – открыл дверцу и достал грибы, масло, яйца, молоко.

– Как ты это делаешь? – спросила она изумленно. – Ведь там же пустая стена!

– Ты тоже научишься, – сказал Григорий, доставая миску, доски, ножи. – Порежь лук, ладно?

Лера приняла луковицу, очистила, стала резать, как учил отец, сначала половинкой, потом рассечь на дольки и дальше шинковать.

Гриша тем временем уже жарил на сковородке грибы, взбивал яйца с молоком.

Принял от Леры нарезанный лук, вывалил в грибы, помешал, убавил огонь.

Вылил яичную смесь на грибы с луком, накрыл крышкой.

Омлет получился пышный, золотой.

– Господи, как вкусно, – сказала Лера, доедая последний кусочек, – ничего вкуснее в жизни не ела.

Гриша, весело подмигивая, вычищал хлебом тарелку.

– Что хочешь увидеть? – спросил он ее после завтрака.

Лера помедлила.

– Можно мне увидеть их?

– Конечно, – сказал Гриша. – Только помни, пожалуйста, что для них жизнь остановилась в тот день. И дальше для них не было ничего. Все, что они помнят – тот день с шашлыками.

Они спустились на улицу и пошли в сторону заката. Лера удивлялась, что каждый неторопливый шаг переносит их на значительное расстояние, но не стала спрашивать.

Еще несколько шагов, и улица закончилась. Гриша взял ее за руку, ветер засвистел в ушах, они летели сквозь облака, пока не остановились перед монументальными воротами. У ворот стоял огромного роста старик с бородой.

– Святой Петр? – благоговейно спросила Лера.

– Ну что ты! Это привратник, ангел-служитель, – ответил Гриша. – Петр Петрович занимается делами поважнее.

Привратник громовым голосом вопросил:

– Почто прибыли?

Гриша что-то прошептал ему на ухо, привратник посторонился и отворил ворота.

Они пошли по затянутой туманом местности. Гриша иногда спрашивал у попадавшихся на пути ангелов-служителей дорогу.

Через некоторое время они дошли до сгустка тумана, на вопрос Григория служитель покивал.

– Они здесь, – сказал Гриша, – иди. Ты их увидишь.

Лера побежала. Сердце рвалось к ним. Сейчас она обнимет их, прижмет к себе. Скажет, как скучала, как любит их. Как долго, как мучительно долго она ждала, чтобы снова обнять их.

Туман рассеялся, Лера увидела поляну на даче дяди Жени, мангал, гамак в тени. Веселых, красивых женщин в сарафанах, загорелых мужчин, радостно верещащего Илюшку в стайке мальчишек, собак, ошалело нарезающих круги.

– Купаться! – кричит кто-то. И все несутся на речку, плещутся, брызгаются, хохочут.

Наступает вечер, сумерки, гости разъезжаются. В машину бабушки и дедушки садятся родители с братом. Лера видит саму себя, упрашивающую отца разрешить ей взять Илюшку на руки…