– А какие ещё варианты могут быть между мужчиной и женщиной? Рано или поздно всё сводится к одному.

– Так банально?

– Зависит от процесса.

– Я не готова ни к какому процессу. Особенно – с тобой.

Ирис снова начала злиться.

– Ну, чего ты ждёшь? – насмешливо протянула она. – Давай, насилуй.

– А ты куда-то торопишься? Я ещё вино не допил.

– Игра затягивается. Мне становится скучно.

– Ты меня провоцируешь?

Он поднялся на ноги легко, одним движением.

Ирис тоже вскочила, попятившись, выставляя в защитном жесте руку:

– Не подходи ко мне!

Его пальцы, сомкнулись на пальцах Ирис.

Крутанув девушку, словно в танце, Энджел подтянул её к себе, обнимая со спины, прижимая.

– Как мелодраматично! Есть женщины, которые из всего готовы устроить трагедию или фарс. Почему-то в первый момент я подумал, что ты другая. Я вообще плохо разбираюсь в характере женщин. Одних – переоцениваю, других – наоборот, недооцениваю.

– А ты не пытался перестать вешать ценники? – огрызнулась Ирис.

– Все вешают ценники. Куда уж без них? Но тебе бояться нечего.

Горячие ладони Энджела скользнули по талии Ирис, вновь вертанув её на месте.

Теперь они стояли лицом к лицу.

Он склонил голову к плечу, глядя на неё задумчиво, словно взвешивая про себя что-то.

– Ты мне нравишься такая, какая есть. Со всей твоей злостью, самомнением и самоуверенностью. В тебе есть огонь. А для ночных мотыльков это так привлекательно.

У Ирис занялось дыхание, когда его руки крепко, почти до хруста в костях, сжались вокруг неё в кольцо. Ей было тесно и душно в этих объятиях, как кролику в сомкнувшемся кольцом теле удава. И в тоже время ей не хотелось, чтобы он её отпускал.

Тело наслаждалось его прикосновениями, едва уловимым запахом одеколона и теплом.

– Ты можешь противиться, если хочешь. Так будет даже интереснее. Ты всё равно будешь моей. И в глубине души, я знаю, ты этого хочешь.

Когда Ирис смотрела в глаза Энджелу, у неё возникало чувство, будто она стоит на краю пропасти, отчаянно балансируя из последних сил.

В глубине души зная, что всё-таки упадёт. Она постаралась спрятаться от того, что должно было вот-вот произойти, выставляя между собой и Энджелом хрупкую стену из ничего не значащих слов.

– Ты здесь живёшь? – поинтересовалась Ирис, стараясь, чтобы голос звучал как можно небрежнее и естественнее.

В чёрно-белой цветовой гамме интерьера ей мерещились японские мотивы. Общий свет заменяло приглушённое сияние множества подсветок, создающих подчёркнуто-интимную атмосферу.

– Нет, живу я не здесь. Сюда захожу лишь изредка, когда нахожу в приятную компанию. Так и будешь стоять посреди комнаты столбом? Садись уже, расслабься.

– Можно мне содовой?

– Содовой нет. Только алкоголь. Зато на любой вкус.

– Ну, если только алкоголь?.. Тогда градусом что-нибудь поменьше, а на вкус – послаще.

– Ожидаемый выбор.

Сбросив пиджак, ослабив галстук и закатив рукава, Энджел подошёл к барной стойке, расположенной на возвышающемся над остальным уровнем пола, подиуме.

Взгляд Ирис задержался на твёрдых и узких запястьях, уверенно колдующих над шейкером. На них поблескивали дорогие часы, где цифры были отмечены сверкающими алмазами. Насколько она могла судить – настоящими.

– Будешь делать коктейль? – спросила она об очевидном.

– Дамы любят коктейли.

– Ты, гляжу, их большой знаток?

– Коктейли или дам имеешь в виду? Ответ, кстати, будет «да» в обоих случаях. Ты какую музыку любишь? – поинтересовался Энджел, не переставая колдовать над высокими фужерами.

– Любую. Лишь бы звучала не слишком громко и навязчиво.

Ирис принялась с любопытством озираться по сторонам. Её внимание привлёк огромный белый рояль.