Что бы не следило за нами из толщи земли, сейчас оно испытывало жгучую и мстительную радость.

Паша рухнул обратно на стул и разжал ладонь, а мгновенно остывшая трубка упала на пол, зловеще позвякивая. На коже не было ни следа – даже малейшей красноты. Парень чертыхнулся и с опаской поддел кедами валяющуюся у ног железку, но Костя сам подобрал её и сунул в рюкзак, внимательно осмотрев ничуть не пострадавшую от нагрева бирку и весело сообщив:

– Отлично, один у нас имеется. Я знал, что оно выберет тебя. Ждём решения остальных.

Побледневший Паша с опаской покосился на другие артефакты, переливающиеся в тусклом подземном освещении, и вдруг со злостью выпалил:

– Нина, не вздумай прикасаться к ним! А ты настоящий псих.

Хозяин рывком поднял застывшую от ужаса дочь и хотел уйти, но Нина вырвалась и вернулась к столу, сверкнув упрямыми глазами.

– Не вздумай! – крикнул отец, а Костя откинулся на стуле, скрестив руки, и с вызовов изучал её потемневшее лицо.

– Да бросьте, ясно же, что мы в игре, – Нина начала лихорадочно перебирать одну трубку за другой, отпихивая растерявшегося отца, пока очередной артефакт не зажёгся прямо в её кулаке. – Ой! – её вопль долго пульсировал в ушах, но когда она выронила трубку, то дико расхохоталась, – Разве вам не очевидно, что выбора-то у нас и нет? Костя прав. Папа, давай, сделай это.

– Нина! – в голосе хозяина мелькнула боль – теперь он жалел, что просто не скрутил девчонку, пользуясь силой.

– Я хочу начать, – Нина совсем обезумела.

Хозяин поднял раскрытые ладони и тихо сказал:

– Нет. Вы что, с ума все посходили?

Освещение мигнуло, и хозяин с внезапной решимостью посмотрел на допотопный противопожарный набор, красовавшийся в углу, а точнее – на небольшой топор с красной рукоятью. Костя поймал этот отчаянный взгляд и нервно скривился, но даже не дёрнулся, чтобы остановить бросок, а просто ждал.

Хозяин уже напряг мышцы и я успел испугаться, насколько ужасно может закончиться прямое столкновение, когда Костя хрипло и устало произнёс, глядя перед собой:

– Саша, я бы не стал этого делать. Лучше сядь.

Хозяин вздрогнул и всё-таки сделал шаг вперёд, сжав кулаки.

– Костя, я знаю, что обязан тебе, ведь ты рисковал жизнью, когда вытаскивал меня из того провала в скале. Я это помню, – он повысил голос и говорил с нажимом, – но моя дочь тут ни при чём и я не могу тебе позволить…

– Ты же понимаешь, что на самом деле я ничем не рисковал? – Костя многозначительно поднял брови. – К вопросу о долгах… Расслабься.

– То есть ты уже… Заработал себе бессмертие? И в чём подвох?

– Мне было нужно не оно, – сухо ответил Костя, – я ищу кое-что другое. Бессмертие – это для вас, на добровольных началах. И ты бы удивился, насколько утомительным оно может быть.

Хозяин убрал руки за спину и холодно заявил:

– Я не буду выбирать себе артефакт.

Нина недовольно фыркнула, а Костя кивнул и собрал в рюкзак разбросанные железки, с невозмутимым видом закинув поклажу за спину.

– И что теперь? Всё отменяется? – хозяин же не думал, что всё так просто? Ох, похоже, думал… Ну и лопух.

Из глубины московского метрополитена раздался чудовищный скрежет, словно вспарывали железо, и Нина вдруг вжала голову в плечи и зажмурилась, как от боли. Костя наклонился к ней, потрогав лоб, и с тревогой уточнил:

– Что, началось?

– Что это звук?! – Нина вся тряслась, а Паша, наоборот, оцепенел.

– Отлично, ты что-то слышишь? Откуда?

Скрежет прекратился, а Нина распахнула глаза и нехорошо уставилась на противоположную от входа стену, словно подозревала её в намерении внезапно напасть.

– И что теперь? – лицо хозяина исказилось от беспокойства за дочь.