На плите кастрюльки,включены телевизоры,звучит одинокое радио и никого.Вместе с другом идем под окнами,удивляясь отсутствию речи и какой то потусторонности происходящего.Словно из журнала про нейтронную войну!

Людей нет.Ужас подкрадывает.А людей нет? Где-то гремит музыка и ревут динамики.Преодолевая страх, бежим на берег,и из далека видим гордо марширующих по площади.Наши! Когда, издалека, слышишь их ура,то веришь в силу партии хотя еще не знаешь что это такое.Нагромождения праздника, флаги, тогда отпускает один, и возникает следующий,а дойдут? И подбадриваем. Дойдут, дойдут, рядом! Никуда не денутся!

Понимаешь, что так лучше, чем если б все в полном составе, на Марс, или еще куда (как писали фантасты А.Беляев,и  И. Ефремов).Они взмыли в ракетах! Как, а почему не слышал старт!? Спал? Эх  проспал! Они ночью! Ладно!Вырасту, полечу! И я!Только, выучусь, окрепну,до реальных бойцовских размеров бицепсов, трицепсов, косых и икроножных, мозгов. Они летели освобождать марсиан от капиталистов и скоро  вернутся; они участники исторического события; сделают там образцово- показательную планету коммунизма.Храбрецы и герои! Пусть и посмертно! А с нуля начинать всегда легче,чем искоренять накопившееся. Там такое красное в квадрате,в кубе, емкое и всепоглощающее майское небо. Откуда знаешь!?Да через телескоп!Очень красное, как задница  мартышки! Да ну! Тихо!Шучу как алое знамя, как кровь героя!Огонь очищения, фойер, гут, нихт, найн, цейн, цвольф.

Холод и отсутствие кислорода – вот красота!Ничего лишнего,и это еще не самое, что ждет, если хоть на миг расслабимся.Страшнее предательство!Но его пока нет! Все свои. Суперэнергия, Е.И тебе хорошо, что после пустоты наконец люди, и в их руках транспаранты, и развивающиеся, стяги, марсианские реки текут по воздуху,и голос волшебника  выкрикивающего лозунги, в его исполнении больше,чем лозунги, они сама пустота, которую чтоб таковой не казалась озвучивают лучшие тембры.

Тональность высока:Партия,Ленин,Коммунизм.«Ура! Ура! Ура!», разгоряченная река, фан-фары трубят сбор.– «У-ра! У-ра! Ураааа!». А когда вернешься с набережной, то  хочется назад к воде,зачем только ушел,а спустился по бетону, сел в лодку и по течению – туда, где они, все,навстречу!Жаль только лодка на замке.

Милиция при параде. Их рубахи не делают их более человечными. А им по статусу не положено улыбаться, потому что мы должны их бояться.И боимся и ропщем!Пойди,куда не следует,и там он, сторожит.

 После   центральной трибуны поток  снижал скорость. Уже не торопятся. Это как бегун после финиша. А конец центральной трибуны есть финиш.  Улица запружена ожиданием, уставших демонстрантов. Пять четыре, три, два, один, пшли… И хлынули, волны, под гремящие марши. При приближении видно, что некоторые уже готовы, слегонца; Еще никто не падает, улыбки и энтузиазм. Устали идти! Мимо трибуны как всегда по струночке,  чеканя шаг, а уж после извините можно и выдохнуть и расслабиться и по второму, и по третьему, и по пятому ,из под полы с устатку.

За все! За светлые дали! За ночи кромешные!  «Только бы не в милицию, чтобы квартальную не отфигачили». После двенадцати понеслась душа: начинаются потуги, разброд, шатание, скрип рессор, перегазовки, передовики рабского и не очень труда  ведущих предприятий концлагеря. Все на мази, на лыжне, на выдохе, и во вздохе исторического чудовища,почти змея- горыныча и невдомек, что реликт не  больше, не меньше как былинный персонаж.

Да, а, сказал бы тогда! В раз оказался б, где надо, несмотря на детский возраст. Где -то в районе Олы или Сосумана. Лучшие районы  прошли, а за ними тянулись отсталые и совсем гетто вот вроде нашего и там уже другой  народ. Все рассчитано, поминутно. К часу поток ослабнет, а к трем  закончиться и улицы опустеют, станет одиноко и грустно.