Нет, то был не Люмьен, да и куда ему! Удар нанес высокий молодой мужчина с темными волосами находившимися в легком беспорядке и с колючим, цепким взглядом прозительно-серых глаз.

Первое на что падал взгляд, это даже не гармония тонких аристократичных черт лица и не тонкий розовый шрам пересекавший правую бровь, минуя глазницу следуя и до середины щеки, а его военная выправка – вышколенная осанка по которой в любой толпе узнаешь человека на службе у короля.

– Кажется, вы перепутали этот гостеприимный дом с портовой корчмой, милорд. – Сказал он сквозь стиснутые зубы.

– Отойди! Он мой! – Прорычал Люмьен, и протянул руку, собираясь оттолкнуть прервавшего их мужчину в сторону, но вместо того взревел от боли и, не в силах удержаться, опустился на одно колено, там же где и стоял, с запястьем вывернутым крепкой рукой военного под неестественным углом. – А-ай! Что ж ты делаешь, паскуда! Отпусти! Ты хоть знаешь кто я!

– Еще один неблагодарный, которому здесь явно не место. – Сказал тот и брезгливо выпустил руку Люмьена оттолкнув его от себя.

Ангелика опомнилась и, в очередной раз поправив съехавшую шляпу, чуть склонилась в вежливом поклоне. Быстро сказала, уже собираясь уйти:

– Вы правы, сударь. Прошу простить, грубияна! За сим позвольте удалиться…

– Не позволю. – Вдруг спокойно ответил мужчина и, не сводя с нее взгляда, с металлическим шелестом выхватил шпагу из ножен. – Вы нарушили законы гостеприимства, насмехались своим видом над светлым праздником бога Вальдоса, а кроме того позволили себе говорить мерзости о хозяйке этого дома. Я чту божественные заветы, но долг чести не позволяет мне вот так просто отпустить вас с миром.

Сказать что Ангелику оторопь взяла – это ничего не сказать. Если бы ее лицо в тот момент наполовину не скрывала маска, то собравшаяся публика узрела бы ее несколько раз позорно раскрывшийся и закрывшийся рот. Позорно – потому что острая на языка Ангелика, должно быть впервые за всю свою сознательную жизнь не нашлась что ответить оппоненту.

– Капитан Тэльмар Рэнд, – представился мужчина целя ей в грудь шпагой, – доставайте оружие, если не хотите быть на месте зарубленным насмерть.

Фыркнув так эмоционально, что даже перо на шляпе качнулось в сторону, мужчина в черном сложил руки на груди и свысока взглянул на капитана. Даже несмотря на то, что тот был его почти на голову выше.

– И не подумаю. А вы что же, до того как зарубить, даже не спросите моего имени?

– Узнаю после. Эту тряпку, что скрывает ваше гнусное лицо, будет куда проще сорвать с бездыханного тела.

«Ах, значит гнусное лицо!» – возмутилась Ангелика, но на провокацию не поддалась.

– Сдается мне, не законы гостеприимства нарушенные в чужом доме и не мой богомерзкий наряд толкают вас на убийство. – Усмехнулся мужчина но из-за платка только морщинки в уголках глаз могли сказать присутствующим об этом. – Что, неужели вы соперник Люмьена в борьбе за седло прекрасной Ангелики Эндорф?

Видно на этом у капитана Рэнда иссяк запас вежливых слов – в воздухе блеснула сталь, рассекая его со свистом вправо и влево. Так, что мужчине в черном едва ли удалось увернуться, а как только он смог увеличить расстояние между собой и противником, его черный дублет разошелся на груди, явно лишившись не меньше дюжины пуговиц.

Но противник дал ему время едва ли на один свободный вдох и снова пошел в атаку. Когда сталь, в очередной раз взметнувшись к потолку, срезала край широкополой шляпы и страусиное перо, Ангелике пришлось таки выхватить свою шпагу, чтобы не позволить мощному удару пройтись по собственной руке.