– Следи за языком, щенок… – прорычал мужчина, брызгая слюной прямо ему в лицо, – у тебя нос не дорос чужие деньги считать. Да если моему отцу была бы с этого выгода, он бы давно от Эндорфов даже гербовой таблички на стене в судоходстве не оставил!
Глава 2
– Ха! Сдается мне, не в выгоде тут дело… – сказал молодой мужчина с белым страусиным пером в широкополой шляпе и, неторопливо отделившись от стены, скрыл лицо, натянув до носа черный платок, повязанный на его длинной шее. – А в том, что не только у вашего друга в Маноре нос не дорос!
– Кто?! – Взревел Люмьен, отшвыривая своего насмерть перепуганного лизоблюда. – Какая шавка позволила себе разевать пасть?!
Нда… у Люмьена, известного любителя охоты с собаками, в силу узкой сферы интересов видимо был крайне скудный запас обидных ругательств.
Ангелика демонстративно посмотрела направо, посмотрела и налево обозревая притихших в ужасе гостей торжества, а затем развела руками изображая искреннее недоумение.
– Поскольку, кроме нас с вами здесь больше никто не изволит вести бесед, полагаю, что единственная “шавка, разевающая пасть” – это вы, милорд.
Пожалуй, Люмьену даже такого оскорбления не требовалось, чтобы схватиться за оружие – оскалившись и от гнева покраснев до кончиков оттопыренных ушей, он направил острие своей шпаги в голову обидчика, прорычав:
– Я сейчас твой лживый рот от уха до уха распорю, сучий сын! Так что даже Вунзелотские лекари уже не сошьют обратно!
– Господа! – Истерично заголосил какой-то гость, смело шагнув меж ними. – Милорды! Как же можно?! Ведь светлый праздник! Вы будете до седьмого колена прокляты, если в этот день окропите кровью свои белые одежды!
– Ничего… уж я не запачкаюсь! – Кровожадно выкрикнул Люмьен. – А этот щенок пришел в черном, значит Вальдос на него даже и не взглянет. – Шагнув вперед мужчина зло улыбнулся и вдруг прищурился. – А чего рожу-то прикрыл, ублюдок? Боишься что узнаю и найду, паскуду? Так ты не бойся! Мы ж сейчас все и порешим, а после тебя уже незачем будет искать.
Вокруг заохали и заахали, где-то даже визгливо заплакала женщина. Многие отступили еще на шаг, оставляя открытым пространство между мужчинами, но помимо того к месту скандала начали ощутимо прибывать любопытные.
– Ох, прошу понять, – шумно вздохнул смельчак в шляпе и трагично всплеснул руками, – у меня очень тонкий нюх, а здесь так смердит псарней, что аж глаза щиплет!
На это Люмьен даже ответить ничего не смог. Только зарычал, не хуже одного из своих псов и бросился на обидчика, занеся шпагу для рубящего удара.
Толпа, опасаясь за свою жизнь, с визгами и криками расступилась еще, освобождая пространство для дуэлянтов, а лезвие тем временем дважды со свистом рассекло воздух справа и слева от рук мужчины в шляпе, не задев ни его плеч, ни большого пушистого пера.
Ангелика возложила руку на рукоять своей шпаги, но оружие не достала. Только отступила в сторону, давая запыхавшемуся виконту отдышаться.
– Кто учил вас фехтованию, сударь? На шпагах драться – это же не оглоблями махать!
– Ах ты… поскудааа!
Протяжный крик перетек в серию из размашистых атак, каждой из которых Люмьен целил противнику в грудь, но тот увернулся от них с кошачьей ловкостью и по прежнему даже не соизволил обнажить своей шпаги.
– Это так вы собрались объезжать госпожу Ангелику? – Рассмеялся мужчина и поправил шляпу, чуть съехавшую на глаза. – Мда… да с такой техникой вы и узды на эту кобылку не накинете, не то что сверху взобраться! Знаете, если все же надеетесь на успех, могу преподать вам пару бесплатных…
Прицельный удар в челюсть на мгновение потушил свет в глазах и качнул бальную залу, наполненную перепуганными и крайне взволнованными лицами гостей. И все же, сделав пару нестройных шагов в сторону, Ангелика пришла в себя и сумела сфокусировать взгляд на неожиданном противнике.