И Лили, смеясь, еще крепче прижалась к моему телу, ее рука соскользнула на мою щеку и пальцы заскользили по моей челюсти, груди и животу вниз, ища эрогенные точки. В конце концов ее рука нашла член, который она стала дрочить перед тем как взять его в рот.

Ее прикосновения были одновременно нежными и властными. Я чувствовал, как ее пальцы скользят по моей коже, вызывая мурашки и волны желания. Вкус ее губ был сладким и соленым, а ее дыхание – горячим и учащенным. Она двигалась ритмично, с изумительным знанием моего тела, каждый ее жест был точным и уверенным. Я рычал, теряясь в водовороте удовольствия, чувствуя, как нарастает напряжение, вдруг она села на меня сверху, положив мне руки на плечи.

Ее движения ускорились, это был вихрь лихорадочной страсти, от ее ритмичных сокращений вокруг моего пульсирующего члена у меня по спине побежали мурашки. У нее перехватило дыхание, глаза потемнели, превратившись в озера ненасытного желания, гортанный стон сорвался с ее губ, когда ее пальцы впились в мои плечи, и наши тела с грохотом обрушились друг на друга. В этот момент она, казалось, осознала свою собственную опьяняющую силу, и ее зубы впились в мои губы с новой яростью. Но я не обращал на нее внимания, растворяясь в шелковистой ласке ее волос, нежном изгибе шеи, тепле ее кожи, и увеличивал темп нашего танца. Вскоре ее реакции прекратились, глаза закрылись, когда она полностью отдалась изысканной пытке. Резкая остановка вызвала у нее тихий рык протеста, мои движения были затруднены – постоянное, раздражающее трение о ее бедра вынуждало меня сбавлять темп. Наконец, с ее губ сорвался стон, звук удовольствия и капитуляции одновременно. Ее ноги сжались, притягивая меня глубже, ближе.

А затем что-то изменилось. Глубокая перемена, это был не просто физический контакт, это было так, словно поднялась завеса – пропасть между нами исчезла, сменившись знакомой близостью. Передо мной лежало не просто тело, а Лилит, женщина, которую я любил тысячу лет назад, сияющая и захватывающая дух. Я обхватил ее голову руками, добиваясь идеальной синхронности наших движений и прижимая ее горячее тело к своему, она снова начала вести эту игру. Ритмичные толчки стали более интенсивными, вдавливая меня глубже в шаткую кровать.

Она выгнулась, издав низкий, грудной стон, ее руки сжали мои бедра в поисках поддержки, когда она оказалась на четвереньках, полностью поглощенная моментом. Давление на ее шею, нежная, но настойчивая ласка в сочетании со сжатием груди довели напряжение до невыносимых высот. Наше окончание наступило одновременно, волна общего экстаза, от которой у нас перехватило дыхание, и мы рухнули на смятую простынь, переводя дыхание и пытаясь собраться с мыслями, вернутся в реальность от которой отводило удовольствие после небольшого секс-марафона с демонницей Лили.

Отдышавшись, я натянул свои боксеры и аккуратно поднявшись подошел к мольберту, взяв холст и краски начал писать картину, не думая ни о чем. Картина рождалась под моими руками, словно по мановению волшебной палочки. Краски смешивались, создавая неповторимые оттенки, а кисть скользила по холсту, воплощая мои эмоции и экстаз после всего.

Лилит подошла ко мне сзади, и чтобы не сильно отвлекать меня, приобняла. Затем стала водить пальцем по моим татуировкам вырисовывая каждый элемент. Свет падал на мой торс, подчеркивая каждый мускул, каждую прожилку. На груди она обводила огромный крылатый череп барана, выполненный в чёрно-белом стиле. Его рога, подобные ветвям могучего дерева, расправлены, а крылья, словно мрачные знамена, распространяются по ключицам. В центре черепа – затейливый орнамент из моей книги. Снизу, череп словно зажат в плетении колючей проволоки. Татуировки на руках продолжают эту мрачную, но захватывающую тематику. На правой руке тату, напоминающая сцену из средневековой повести о смерти: скелет, одетый в плащ с капюшоном, нечто вроде костлявого смертью с косой, выше него одноглазый Ангельский страж в доспехах с мечом. На левой руке – Адская жизнь: Скалящийся Дьявол на троне с пентаграммой на подоле рясы, вокруг него ледяное пламя, скелеты, змеи и крепкие корни адских растений, что удерживают души грешников в Аду, не давая им выбраться из их нового дома. Так же в самом низу убитый мною Ангел, чье крыло торчит из-под корней, много ужаса и злорадной властной боли моего мира, что стал родным за сотни лет.