День тянулся бесконечно, каждый стук в дверь, каждый телефонный звонок заставлял ее вздрагивать, обливаться холодным потом, Лена все время убеждала себя, что надо расслабиться, довериться судьбе, что смерть мужа может наступить и через пять, и через шесть дней, но нервное напряжение не отпускало ее. Темные глубокие тени под глазами невозможно было скрыть никаким тональным кремом, руки ее подрагивали, она то словно впадала в ступор, то вдруг ее охватывало неестественное оживление. Сотрудницы начали обращать внимание на ее состояние, задавать ей вопросы. Лена понимала всю опасность ситуации, ведь сейчас ей, как никогда прежде, надо было сохранять полнейшую безмятежность. Проведя очередную бессонную ночь, она придумала ложь, подсказанную ей, по сути, ее же коллегами. Это вранье после смерти мужа лишь добавит трагизма ее положению и не заставит ее выкручиваться, запутываясь все больше. На следующий день Мария Вениаминовна, старейшая сотрудница их фонда, давно и искренне симпатизировавшая Лене, решительно взяв за локоток, отвела Лену в сторонку и, заглянув ей в глаза строгим внимательным взглядом, спросила:

– Елена Сергеевна, что случилось? Вы сама не своя, у вас произошло какое-то несчастье? Что-то в семье? – Видя, как Лена краснеет, отводя глаза, она смягчила тон и проникновенно продолжила: – Елена Сергеевна, я спрашиваю не из праздного любопытства: я очень хорошо к вам отношусь и просто не смогу спокойно смотреть, как вы себя изводите. Сейчас же признавайтесь, в чем дело, и мы вместе поищем выход.

– Неужели так заметно? – растерянно проговорила Лена. Она ожидала чего-то подобного и успела заранее подготовиться.

– Еще бы, голубчик! – самодовольно кивнула Мария Вениаминовна. – Так в чем дело?

– У меня задержка… уже две недели! – покраснев еще сильнее, прошептала Лена. – Это в моем-то возрасте! – И она взглянула на коллегу полными смущения и растерянности глазами.

– Что? Задержка? – Мария Вениаминовна фыркнула и снисходительно взглянула на Лену: – Ну, вы даете, ангел мой! В какие еще ваши годы? Да вы же молоды, здоровы, счастливы в браке, что вы дергаетесь? Идите к врачу и рожайте. Или это у вас уже гормоны играть начали?

Лена поздравила себя с правильно выбранной стратегией. Женские проблемы всегда вызывают весьма умеренное любопытство окружающих, без лишнего ажиотажа, а уж чужая глупость и вовсе вдвойне приятна. Поэтому ее поведение в данной ситуации вызовет идеальную, с ее точки зрения, реакцию окружающих.

– Но у меня же двое взрослых детей! Как они отреагируют на это? – кусая губы, пролепетала Лена.

– Дети! А муж что говорит?

– Он еще не знает. Вот, пытаюсь набраться мужества и сдать кровь на анализ, а уж тогда…

– Вот и не затягивайте, и нечего изводить себя по пустякам, – похлопала ее по плечу уже потерявшая всякий интерес к Лене Мария Вениаминовна и, окликнув проходившую мимо молодую сотрудницу, удалилась.

Больше к Лене никто особенно и не приставал. Она продолжала нервно вздрагивать, сидя на своем рабочем месте. На четвертый день Лену охватила непривычная ей глубокая апатия. Видимо, организм ее достиг предельного уровня выносливости и поставил спасительный блок.

Лена вяло разбирала старые фотографии для готовившейся новой экспозиции, посвященной очередной грани общественной жизни царской семьи Романовых, когда зазвонил ее мобильник. Даже не взглянув на дисплей, она вяло взяла телефон и без всяких эмоций произнесла «алло», почти не задумавшись о том, кто же ей звонит.

– Елена Сергеевна, вас беспокоит секретарь вашего мужа.

– Добрый день, Кайса Робертовна, – поздоровалась Елена, рассматривая кружевные оборки на платье великой княжны. До чего же изящно смотрелись кружева на старинных нарядах, сейчас они почему-то утратили всякую элегантность… – Что-то случилось?